«Интересно, — подумал Беркович, — кого они уже назначили преступником?»

— Расскажите, пожалуйста, что произошло, — пискнула девушка, и Берковичу все-таки пришлось сказать несколько слов о деле, с которым был знаком лишь по докладу патрульного, сержанта Кармона.

— В десять тридцать поступил звонок в полицию, — деревянным голосом заговорил Беркович, злясь на себя: почему вид микрофона, подобного глазу инопланетянина на ложноножке, приводит ум в состояние, заставляющие произносить слова, которыми старший инспектор не пользовался в обычной жизни, даже когда писал отчеты, выверяя каждое предложение? — Прибывшие по вызову патрульные обнаружили в одной из комнат тело мужчины без признаков жизни. Больше пока ничего не известно, — извиняющимся тоном закончил Беркович и, не обращая внимания на недовольных репортеров, бегом преодолел три лестничных пролета и вошел в квартиру, едва не столкнувшись в дверях с сержантом, загораживавшим вход своим массивным, как атомная бомба «Малыш», телом.

— Борис, мы заканчиваем, — приветствовал Берковича Хан, едва достававший старшему инспектору до плеча, но старавшийся смотреть и говорить так, будто обладал баскетбольным ростом. — Отпечатки сняли, трогай что хочешь. Осмотри труп, и я отправлю его на аутопсию.

Тело мужчины лет сорока, в зеленых шортах и майке, — обычной домашней одежде израильтянина в летнее время, — лежало на диване, покрытом цветастой накидкой. По израильским стандартам, это должна была быть спальня, но хозяева сделали из комнаты что-то вроде кабинета. Кроме дивана, здесь был компьютер с плоским семнадцатидюймовым экраном. Большое кожаное кресло занимало едва ли не половину комнаты. У стены стоял книжный шкаф, за стеклом которого видны были не только книжные корешки, но и лежавшие стопками диски — компьютерные и музыкальные. Два стула рядком стояли у стены. Компьютер был выключен.

Беркович наклонился и внимательно осмотрел тело. Мужчина лежал на правом боку, на шее виднелся глубокий порез, из которого кровь уже не текла. Ручейки засохшей крови стекали на диван и пропитали накидку. Беркович поднял взгляд, и Хан понял немой вопрос коллеги.

— Довольно тонкое лезвие, — сказал эксперт. — Умер он быстро, но не от потери крови, а скорее от сильного удара, сломавшего шейный позвонок. Кармон доложил тебе детали?

Беркович кивнул. Патрульная машина находилась на соседней улице, и сержант оказался на месте меньше чем через минуту после того, как вызов поступил в диспетчерскую службу. Двое полицейских поднялись на третий этаж, где их ждала в дверях миловидная женщина лет сорока, Рина Альтерман, хозяйка квартиры. Она сказала, что боится. Что-то случилось с мужем, он с утра заперся в кабинете, на стук не отвечает, наверно, с ним что-то произошло, ей страшно, она хотела вызвать «скорую», но подумала, что медики

не станут ломать дверь, а как иначе войти?

— Ключ… — начал сержант, но женщина прервала его словами:

— Ключ торчит изнутри, в том-то и дело, я пробовала протолкнуть, но ничего не получается, а ломать у меня нет сил.

— Кто-нибудь еще живет с вами? — спросил Кармон, приглядываясь к двери: обычная деревянная дверь, сломать можно было плечом, если бы дверь открывалась внутрь комнаты, но она открывалась наружу. Легче вырезать замок, чем взламывать. Ключ действительно торчал в скважине с внутренней стороны. Хозяин… кстати, как его зовут?

— Натан.

— Вызови «скорую», — приказал Кармон напарнику и спросил у хозяйки, есть ли дома инструменты: стамеска, например, и молоток. Коробка со стандартным набором нашлась на балкончике, и минут десять спустя — как раз и медики прибыли — дверь аккуратно вскрыли.

Тогда и раздался женский крик, после которого на лестницу высыпали соседи, а на улице перед домом начала собираться толпа.

— Можно унести? — спросил Хан. — Орудие преступления я пока не трогал.

Предмет, убивший Натана, лежал рядом с диваном, у ножки компьютерного кресла. По виду — камень очень странной формы. Произведение скульптора-абстракциониста. Если бросить беглый взгляд, похоже на человека: два отростка, напоминавшие длинные ноги, росшие из туловища в форме изуродованного бочонка. Еще два небольших отростка на уровне «плеч» — руки, наверно. И голова без шеи, будто сплющенный кривой шар, прилепленный к туловищу или, скорее, вросший в него. Похоже на песчаник, но в камнях Беркович разбирался плохо; возможно, это был гранит или еще что-нибудь, но, скорее, все же, песчаник, типичный израильский камень. Беркович наклонился и разглядел то, что уже, конечно, увидел Хан.

— Понимаешь теперь, как это было? — спросил эксперт.

Конечно. Отростки, напоминавшие ноги, были острыми, как два ножа. Если ударить по шее этой стороной… Да, такой след и должен был остаться. Глубокий порез. Проведи этой «куклой» по руке, и перережешь артерии. Следы крови… На одной из «ног» и чуть выше, на туловище «куклы». Для анализа достаточно, но и без анализа понятно: конечно, кровь Натана.

— И никаких отпечатков, — сказал Хан.

На гладкой поверхности камня любые отпечатки были бы видны сразу.

— Стер? — спросил старший инспектор.

— Скорее, держал в перчатке.

— Перчатку унес с собой?

Хан опустил камень в пластиковый пакет для вещдоков.

— Тебе не кажется странным, — спросил он, — что убийца оставил орудие преступления? Унес бы камень, и мы еще долго соображали бы, каким образом нанесена рана.

Беркович отметил это «мы». Хану не обязательно было соображать, как да что, но он любил думать, а старший инспектор любил минуты, когда они думали вдвоем — Рон обладал редкой способностью если не подсказывать верные решения, то наводить Берковича на мысли, которые в иных обстоятельствах могли не прийти в голову.

— А тебе не кажется странным, — вопросом на вопрос ответил Беркович, — что преступник, кто бы он ни был, не мог покинуть комнату, но, тем не менее, его тут нет?

— Ключ в двери?

— Не только. Посмотри на окно. Внешние жалюзи заперты. И рама тоже на защелке. Других возможностей уйти не вижу — разве что сквозь стену.

— Третий этаж, — задумчиво произнес эксперт.

— Да хоть первый. Может быть…

— Что? Ты подумал, мог ли Натан сам себя ударить? Не мог. Тем более с такой силой, чтобы сломать позвонок. Нет, Борис, самоубийство исключи.