— Да. Со мной. Я обещаю обращаться с тобой по-настоящему хорошо, прежде чем уложу тебя на спину и начну колотить, — пошутил он, и я фыркнул от смеха.

— Ты же знаешь, я предпочитаю быть сверху, — ответил я, заработав сердитый взгляд проходившей мимо Перл Девикерс. Клянусь, эта девчонка могла учуять тестостерон за милю и всегда начинала задыхаться, как сучка во время течки, при малейшем дуновении. Я прочистил горло, когда Киан рассмеялся. — Отвали, пока ты не втянул меня в неприятности.

— Да, сэр, — насмешливо сказал он, пятясь. — Завтра в девять?

— Я напишу тебе. Мне нужно учить других студентов, ты помнишь?

Он кивнул, пряча улыбку, и направился прочь вслед за своими друзьями. Не имело бы значения, если бы я попросил его встретиться со мной в четыре утра, он бы все равно появился. Киан был еще более зависим от тренировок, чем я, и он также был чертовски хорош в этом. Не повредило и то, что наши небольшие занятия принесли мне долю его выигрыша в нелегальных боях. Хотя официально я, конечно, ничего об этом не знаю.

Я скрестил руки на груди и наблюдал, как все студенты направились в раздевалки переодеваться.

Принцесса пошла вместе с Милой Круз, снова хохоча во все горло, пока плавной походкой вышла из спортзала, даже не оглянувшись.

У меня сводило челюсть, пока я ждал, что она вспомнит о встрече со мной, но она просто продолжала идти. И шла. И чертовски смеялась.

Я глубоко вздохнул через нос и начал считать до ста, давая ей последний шанс осознать свою ошибку.

Раз, два, три…

Что такого было в этих маленьких богатых выскочках, что заставляло их верить в свое превосходство? Были ли это подгузники из чистого золота, которые они носили, чтобы вылавливать свое дерьмо, когда были младенцами, или чистокровные пони, которых им подарили на пятый день рождения?

Двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь…

Хотя, возможно, дело было не в материальном. Возможно, дело было в том, как небрежно папа игнорировал уборщицу, или в выражении лица мамы, которое появлялось всякий раз, когда посыльный осмеливался открыть рот.

Сорок один, сорок два, сорок три…

Это могло быть из-за того, что их родители небрежно выбрасывали стодолларовые купюры в качестве чаевых, как будто они не стоили даже бумаги, на которой были напечатаны.

Семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь…

Может быть, дело было во всем этом, но у меня была другая теория. Я был готов поспорить, что их родители просто заставляли проблемы волшебным образом исчезать. Вождение в нетрезвом виде? Извините, офицер, может быть, на этот раз я могу просто заплатить штраф, и мы забудем о бумажной волоките. Недовольный сотрудник? Просто поговорите с моей командой юристов, они могут решить ваши проблемы с помощью горы бюрократических бумаг, и вы сможете подписать соглашение о неразглашении для пущей убедительности.

Ни одна проблема не была слишком большой, а выигрыш — слишком маленьким. И это просто должно было испортить неотъемлемую часть ребенка по мере его взросления. Что такое жизнь без ответственности, отслеживаемости, последствий? Им была предоставлена полная свобода быть маленькими засранцами так часто и так агрессивно, как им хотелось. Неудивительно, что все они выросли и превратились в сборище гребаных придурков.

Восемьдесят восемь, восемь девять, девяносто…

Моя челюсть крепко сжалась, а взгляд по-прежнему был прикован к двери в раздевалку девочек.

Да, вот что было не так с этой кучкой придурков следующего поколения: никакой вины, никакой ответственности, никаких последствий.

Ну, со мной это дерьмо не прокатит.

Девяносто восемь, девяносто девять, одна гребаная сотня. Ладно, принцесса, ты сама напросилась.

Я вздернул подбородок и зашагал в сторону раздевалки для девочек с глубоким хмурым выражением лица.

Синяя дверь была закрыта, и я трижды сильно постучал по ней костяшками пальцев.

— Входит сотрудник мужского пола, прикройте свои сиськи и спрячьте киски. У вас есть пять секунд, чтобы подчиниться! — Рявкнул я.

Взвизги тревоги донеслись от девушек, которые переодевались внутри, сопровождаемые криками какой-то идиотки: «уууууу». Я был почти уверен, что это была Перл Девикерс, и, если бы я мог это доказать, она бы наслаждалась наказанием в течение недели.

Мое раздражение усилилось, пока я ждал, пока они разберутся со своим дерьмом, и я выбил дверь, как только у них было достаточно времени.