У меня пересохло в горле, и я оглядела его мускулистое тело с охватившим меня вожделением. Я нуждалась в нем внутри себя, я должна была ощутить силу этого мужчины.

Он дернул меня к краю кровати, и я приподняла бедра, когда он направился между ними. Мои пальцы вцепились в простыни, когда он коснулся моего входа, и от одного этого прикосновения из меня вырвался хриплый стон.

Сильным толчком он вошел в меня на всю длину, и я вскрикнула, вцепившись ногтями в его шею, поскольку он не дал мне ни секунды привыкнуть, прежде чем сделать это снова.

Я встречала его удар за ударом, когда он пытался покорить меня, мое тело наполнялось энергией, когда он заявлял на меня права снова и снова.

Я откинула голову назад и закрыла глаза, растворяясь в удовольствии, которое он мне доставлял, но он схватил меня за подбородок и прорычал:

— Смотри на меня.

Мои глаза приоткрылись, и интенсивность его взгляда снова заставила меня развалиться на части. Его мышцы напряглись и заблестели от пота, и мне нужно было почувствовать все это на своем теле.

Я схватила его за талию и потянула, но он не поддался моему требованию. Его лоб наморщился, как будто он сопротивлялся зову моей плоти прижаться к его, и я хотела перестать умолять, но прямо сейчас я не могла уступить.

— Прикоснись ко мне, — выдохнула я, и его решимость дала трещину, когда он заставил меня приподняться на кровати и прижался своим телом вплотную к моему. Я вцепилась в его волосы и застонала, когда мои соски потерлись о его золотистое тело, его отвердевшие мышцы были божественны, когда они терлись о мои мягкие изгибы.

Его рот опустился на мою шею, и он начал покрывать поцелуями мою челюсть, прежде чем найти мой рот. Его бедра замедлились, и я застонала под его языком, когда мы внезапно разделили гораздо больше, чем просто одну грязную ночь. Мое дыхание сбилось, когда его тело заключило мое в клетку, а его руки запутались в моих волосах, когда он начал целовать, гладить и боготворить. Я обхватила ногами его талию, когда мы сблизились настолько, насколько это возможно для двух человек, и наше горячее дыхание наполнило воздух вокруг нас.

Мое тело снова распадалось на части, на этот раз медленнее, как вода, набегающая на плотину. Блейк начал выдыхать мое имя, как молитву, и я застонала в ответ. В тот момент в мире не существовало ничего, кроме него, меня и сильного желания, которое было между нами.

Я снова распалась на части, прижимаясь к нему и вскрикивая, когда удовольствие накатывало на меня волна за волной. Блейк последовал за мной мгновение спустя, возвышаясь надо мной и удерживая меня на месте, когда он излился в меня с рычанием чистого удовольствия.

— Пошла ты, Татум Риверс, — выдохнул он, когда его лоб коснулся моего. — Пошла ты на хуй за то, что была настолько хороша.

Я безудержно рассмеялась, проводя пальцами по его лопаткам, когда он всем весом навалился на меня, и его смех прозвучал, вторя моему.

Я потянула его за волосы и коснулась губами его губ.

— Пошел ты на хрен, за то, что даже подумал, что я буду такая как все, Блейк Боумен.

Я глубоко вдохнул, когда аромат ванили и цветущего меда затрепетал у меня в ноздрях, слегка застонав от удовлетворения, разлившегося по всему телу.

Это было официально. Татум Риверс была самой горячей девчонкой в школе и лучшей в постели. Не то чтобы у меня были все девчонки в школе. Но мне хватило, чтобы убедиться. А Татум была гребаной кошкой. Я не мог насытиться ее кожей на моей, ее ртом на моей плоти, моим телом, владеющим ее… Или, черт, мне казалось, что половину времени ее тело владело моим.

Я собирался сделать это снова. Например, сейчас. Хотя, она спала, что было небольшим препятствием. Что, если она была из тех, кто впадает в панику, если ее прекрасный сон прерывается?

Ее тело идеально повторяло форму моего, когда она лежала, положив голову мне на грудь, и все эти длинные светлые волосы рассыпались вокруг нее.

Я провел пальцами по ним, наблюдая за ней, моя рука скользнула вниз по ее позвоночнику и заставила ее выгнуть спину, как кошку, когда у нее вырвался тихий стон. Да, я собирался повторить это как можно скорее.

Я уже был тверд как камень. Я проснулся из-за этого, как будто мой член знал, что она была прямо здесь все это время, даже если остальная часть меня спала.