А потом со стороны «яйца» раздался некий… звук. Вполне вероятно, что человек на том конце линии тоже его слышал. Однако взбудоражило и заставило его передумать вовсе не это, а истошный крик звонившего. Тот, кто представился как егерь и обладатель небывалой находки, завопил не своим голосом и, судя по последовавшим за этим звукам, выронил трубку. Эмчээсовец пытался докричаться до Всеволода, однако безрезультатно. А далее началось нечто совсем уж кошмарное – какое-то звуковое безумие и ужас…

Именно крик и подозрительные шумы, а не странный и страшный рассказ егеря заставили эмчээсовца сообщить о происшествии куда следует. На место вылетели сотрудники спасения, полиция и врачи, потому что в происшедшем заподозрили преступление, не исключено, что убийство или покушение.

Спустя несколько часов оперативники ворвались в одинокий, погрязший в тишине и безвестности дом. Сперва они ничего не нашли: прихожая пустовала. Но затем прилетевшие начали обыскивать комнаты, и в одном из помещений, точнее говоря, в кухне, где валялись на полу деревянные остатки сломанного стола – только на них вошедшие и успели обратить внимание, – обнаружили такое, от чего у всех волосы встали дыбом.

Невиданное существо двухметрового роста – а может, ещё выше – глядело на них несколькими светящимися даже при дневном свете глазами. Оно простёрло к ним множество конечностей, которые за неимением лучшего слова оперативники назвали руками. Всё несуразное, несоразмерное и голое, если не считать короткой жёсткой серой шерсти, они приводило в ужас одним своим видом. А когда создание – тварь, чудовище – зарычало, кое-кто из оперативников подумал, что потеряет сознание от страха.

Но самый опытный из полицейских, майор Петров, ветеран войны и заслуженный опер, не растерялся и выстрелил в монструозное нечто. Существо отбросило в сторону, оно повалилось на стену и сползло по ней.

Несколько секунд никто не двигался, в том числе несуразное чудовище; кажется, оно потеряло сознание. Рассчитывая на это, майор Петров, дав знак коллегам не отставать, не спеша приблизился к нему. Существо дышало ровно и было живо, судя по вздымающейся деформированной груди, но опасности как будто не представляло. Рядом с ним растеклась лужица флуоресцирующей фиолетовой жидкости – вероятно, крови существа. Использовав несколько комплектов наручников, позаимствованных у явившихся с ним оперативников, Петров заковал чудище и, довольный работой, отошёл в сторону, чтобы поглядеть на результат своих трудов.

Он не знал, с чем скрестил шпаги; он вообще был человеком без воображения, что очень помогало ему в работе, где надо выслеживать и ловить, а не предаваться фантазиям. Петрова многие считали прирождённым опером, но даже он, человек без фантазии, повидавший за годы службы немало зверств, оказался не готов к тому, что ему готовило будущее.

Не само нелепое и жуткое существо так впечатлило майора и даже не фотографии на найденном рядом с ним смартфоне с разбитым экраном – а кровь вокруг рта, пасти этого существа. И кровавые следы на полу возле того места, где оно стояло, когда ворвались оперативники.

– Егеря нигде нет, – сказал ему один из молодых полицейских.

Петров не сдержался и сплюнул.

– Кажется, теперь мы знаем, где он.

И указал на следы крови на половицах.

Петрову не пришло в голову, что Всеволода могли не сожрать. Что существо, которое он и остальные нашли в оставленном домике, и есть сам егерь. Однако значимые должности не всегда занимают люди без воображения, и кое у кого закрались соответствующие подозрения.

Впрочем, многочисленные анализы и опыты, которым подвергли неведомое чудовище, не выявили никакого сходства между нелепой тварью и пропавшим человеком. Тогда как кровь на полу егерского дома явно принадлежала его владельцу.

Немедленно вышел приказ о произошедшем помалкивать; особенно это касалось информирования СМИ и третьих лиц. Егеря Всеволода Боброва приняли решение считать пропавшим без вести; для отвода глаз даже организовали ложную спасательную операцию, которая, естественно, ни к чему не привела.

Тем временем пленённое серое существо тайно содержалось под землёй, на специальной секретной военной базе. За ним неусыпно следили, и лично, и через камеры. От любой еды монстр отказывался, и когда ему «предложили» кровь и мясо, даже не посмотрел в их сторону.

Вместо этого чудовище предпочитало сидеть на корточках и водить по пыльному полу камеры без каких-либо удобств узловатым «пальцем». Это продолжалось несколько дней кряду, прежде чем один из наблюдающих догадался: оно что-то пытается донести до них; может быть, нарисовать.

Военные продолжили наблюдение, ещё более внимательно, чем раньше, однако существо всё сидело не двигаясь да что-то чертило на плитах.

Начальство военных посовещалось и приняло нестандартное решение. В один из дней, между «походами» ко врачам и учёным, с неослабевающим интересом изучающим невиданное создание, монстру выдали кусок угля. Возле камеры, с усыпляющим ружьём наперевес, которое использовалось всякий раз, когда требовалось куда-либо доставить арестанта, стоял солдат, готовый выстрелить при первых признаках опасности.