— Может, обойдётся.

— Избавься от этого перстня, Мед. Такую вещь можно легко отследить.

— А ты… сам не хочешь его прикупить, Грир? Скажем, за полдирхема? Резана — небольшая цена.

Грир засмеялся:

— А может быть, оно и медной монеты не стоит. Нет, Мед, спасибо, такие сделки не по моей части. К тому же — что я-то с ним буду делать?

Мед, разочарованно вздохнув, сунула перстень обратно в сумочку.

— Я и не знала, что это восточный орнамент. Я думала, треугольник — романский символ солнца.

— Это древний символ, он распространён по всему миру — терпеливо объяснил Грир.

— Да? — Мед посмотрела на него с удивлением. — И откуда это ты всё знаешь?.. Я-то, едва нашла его, сразу подумала о тебе — кроме тебя, мне никто не поможет с этим разобраться.

— Кто много жил, тот много видел, — улыбнулся Грир.

— Да, старость — не радость. — Пошутила Мед. — Ну, да хранят тебя боги, Грир. Спасибо за подарок для Сторм. Я куплю лакричную пастилу.

— Пусть они хранят и вас, — ответил Грир. — Избавься от перстня. Выйди на мост и швырни подальше.

Мед хихикнула:

— А река не выйдет из берегов? Прощай пока, Грир.

К величайшему восторгу Зубина, Грир прикончил колбаски и покинул «Одинокую даму» без приключений.

По дороге на постоялый двор он увидел на углу Мед, разговаривавшую с высоким мужчиной в тёмном плаще и конопье. Не заметив Грира, женщина взяла собеседника под руку, и они направились по улице, на которой Мед снимала квартиру.

Обычная наблюдательность Грира в этот раз засбоила — внимания на её спутника он не обратил, лишь скользнув по нему быстрым равнодушным взглядом. Грир был занят размышлениями о собственных планах, и этот посторонний остался в его памяти тёмным бесформенным силуэтом.

Грир жил в комнате над входом постоялого двора, расположенного позади лепрозория уже год. Этой каморкой с убогой обстановкой он почти не пользовался: она была мрачной и сырой. Окно её выходило прямо на высокую стену дома напротив, загораживающую свет до полудня. Однако, Грира не волновал уют. Он, вообще, не хотел связывать себя постоянным жилищем. Кроме оружия и доспеха он практически не имел вещей, которыми мог бы дорожить. Привычка к походной жизни состояла для Грира в готовности в любой миг сорваться с места ради опасного заработка.

В качестве места для ночлега эта конура его вполне устраивала. У неё даже были свои преимущества: через окно он видел всё входящее на постоялый двор отребье, а дубовая дверь комнаты и массивный засов были на удивление крепкими… Прочие помещения постоялого двора были периодически заняты непостоянными посетителями в сопровождении одиноких дам, и Грир нередко оставался единственным живым человеком на всём этаже.

…Следующим утром Грир проснулся чуть свет и, уставившись на деревянные балки потолка, задумался о необходимости отплытия с острова. Продолжая размышления о своих делах, Грир поднялся и начал одеваться. Однако, едва лишь он натянул тогу, как раздался стук в дверь. Грир сунул за пояс сзади остриё баллока, и открыл дверь в ожидании лицезреть хозяина таверны, который начнёт скорбно нудить об уплате за комнату. Однако на пороге стоял лучащийся улыбкой констебль Руди Сеймур.

— Эй, здравствуй Грир, — сказал Руди. — На ловца и зверь бежит.

При взгляде на этого мелкого, лет тридцати, бритунийца с широкими усами и бритой головой под шапероном с лихо выгнутым пером, можно было решить, будто он только что изрядно заправился выпивкой. Руди искрился бодростью даже после трёх дней непрерывной сыскной работы. Он нравился Гриру своей храбростью, добросовестностью и безупречной честностью. Но он знал, что за добродушной улыбкой выпивохи скрывается холодный и ясный рассудок гончей ищейки.

— А, тебя ещё принесло, — хмуро буркнул Грир. — Тебе чего надо от меня?

— Позавтракал уже? — ответил Руди вопросом на вопрос. — Я бы, например, не отказался от кружечки эля.

— Да войди ты, — неприветливо пригласил Грир. — Эля тебе не будет. Могу предложить мятный напиток. Если хочешь, конечно.

Констебль проследовал за ним в полумрак маленькой комнаты. Пока Грир заваривал чай, Руди медленно расхаживал по комнате, насвистывая кабацкую песенку и ничего не упуская из виду.

— И зачем ты живёшь в подобной дыре, Грир? Не могу понять, — бросил он. — Отчего бы тебе не найти себе что-нибудь поприятнее?

— Эта келья меня устраивает в совершенной степени, — отозвался Грир. — Знаешь ведь, я не отношусь к домоседам. Как жена, как дети?

— О, спасибо, всё чудесно, — ответил Руди, отхлёбывая принесённый Гриром чай. — Сейчас, она, небось гадает, куда я провалился. Нелегка жизнь у жены сыщика.

— На зависть удачная возможность надувать жену и плести ей небылицы. — Грир задумчиво оглядел констебля. Было ясно, что он заявился в гости с утра пораньше не просто так.