В голове было пусто.

– Да-а, – раздался позади голос Никс. – Скажу честно, детка, ты меня удивила.

Я смерила фемму тяжелым взглядом.

– А меня удивляет, что ты позволяешь ему так с собой обращаться. «Анхель, милый!» Тьфу! – Меня передернуло. – По-твоему, манн, способный впечатать фемму головой в стену, милый?

– А может, я люблю пожестче, – огрызнулась Никс. – Эмоции, адреналин, знаешь? Жизнь сразу ярче становится. И вообще, детка, сама-то не лучше. Просто так избила до кровавых соплей манна, который даже не пытался сопротивляться.

– Я защищала тебя.

Тонкая бровь скептически изогнулась.

– А я что, просила о защите?

Нет.

Нет, Никс не просила. Это я… позволила эмоциям взять верх. Подчинилась агрессивному порыву шейда и едва не совершила убийство. А потом… чуть не ударила Никс. Если подумать, я повела себя не лучше Анхеля. Дикая тварь, которой нет места в цивилизованном обществе.

Как же часто я это слышала – там, наверху…

Руки коснулись теплые пальцы. Я подняла голову, встретившись взглядом с Никс, но, против ожидания, не увидела в ее глазах осуждения, страха или затаенной обиды.

– Не парься, детка. – Фемма хлопнула меня по плечу. – Ты же шейдер, а для вас это нормально. Драка, бунт, секс. Правда, если надумаешь немедленно переходить к третьему пункту, поищи лучше другого Кесселя. Анхель сейчас очевидно не в настроении.

Я посмотрела на фемму в легком ужасе. Как она могла так спокойно говорить подобные вещи?

– И что, тебя это не смущает?

– Нисколько… – Никс потянулась, разминая спину, и подняла с пола потухшую самокрутку. – Ну, чего ты так напряглась, сопля? – Палец феммы скользнул по моей руке вниз, едва касаясь чешуек, серебром проступивших под кожей. – Это инстинкты. Для вас, шейдеров, все вполне естественно.

«Нет, не естественно. Это не может быть естественным. Не естественно думать, что сила не требует контроля. Что она дает право безнаказанно творить все, что вздумается. Вымещать злость и раздражение. Бить. Издеваться. Унижать, зная, что никто не посмеет призвать к ответу».

Я вздохнула, попытавшись успокоить встрепанные нервы. Но тщетно. Без блокиратора все потуги раз за разом терпели крах.

Мне нужен был блокиратор. И как можно скорее.

В «Логове», которое я отыскала спустя добрых полчаса блужданий по пустым коридорам базы «Механического солнца», было тихо. Бар оказался закрыт – тускло светили приглушенные неоновые лампы, шуршали по полу роботы-уборщики, а в холодном кондиционированном воздухе отчетливо чувствовалась цветочная нотка дезинфицирующего раствора. Одинокая официантка полировала угловой столик, стирая следы вчерашнего разгула.

Ракель, бессменная хозяйка «Логова», обнаружилась у барной стойки. И не одна: напротив нее, уронив голову на скрещенные руки, сидел Анхель – кажется, уже полностью восстановившийся после недавнего… инцидента.

Оба молчали, полностью поглощенные друг другом. Тонкие пальчики феммы перебирали короткие красные пряди, мягко скользили вдоль шеи и опускались на широкие плечи с черным пылающим кругом шестеренки, массируя напряженные мышцы. На руках Ракель не было привычных экзоперчаток, с помощью которых она могла легко дать отпор любому разбушевавшемуся манну, но Анхель, похоже, не вызывал у нее опасений. Казалось, барменшу ничуть не смущало неадекватное состояние и полная неспособность шейдера контролировать себя и свои силы. А он…

Анхель, еще недавно шарахавшийся от любого прикосновения, – тот самый Анхель, который, не задумываясь, отшвырнул в стену чем-то не угодившую ему фемму, – притих, застыл, словно боялся неосторожным движением спугнуть нежные пальцы. Рядом с Ракель он вдруг показался мне совершенно другим. Непривычно сдержанным, осторожным и даже немного робким, таким далеким от распущенного агрессивного боевика, каким он представился в нашу первую встречу.

Я почувствовала себя неловко – будто вдруг стала свидетелем сцены, не предназначенной для чужих глаз, – и дернулась было уйти, но не успела. Плечи шейдера, накрытые узкой ладошкой, дернулись. Анхель тяжело поднялся, тряхнул красноволосой головой, словно прогоняя наваждение. И ушел, напоследок поймав и задержав на мгновение пальцы Ракель в своей огромной руке. Фемма вздрогнула, опустив голову, и нежно-тоскливый взгляд Анхеля остался без ответа.

Все это было… странно. Чем больше времени я проводила среди боевиков «Механического солнца», тем хуже понимала природу шейдеров – да и саму себя заодно. Казалось бы, Анхель Кессель воплощал все то худшее, что я знала о темпераменте и нравах наделенных второй сущностью вольных маннов: злобный, агрессивный, несдержанный, думающий, как сказала Никс, лишь о бунте, драках и сексе. Но откуда тогда такая тоска в пронзительно-синих глазах, тихая нежность и покорность дикого зверя, замершего под ласковой рукой?