В автобусе Поля села возле окошка — смотреть, но когда открыла глаза, ничего не поняла.

— Ма-а-ма!

Зелёные горы низвергались с небес к зелёным долинам, и ниже долин — ужас! ужас! — небо у подножия гор.

— Ма-ма! Небо под нами!

Мама засмеялась:

— Это море!

Когда они наконец приехали в Ялту, Поля сказала:

— Ты посмотри, мама, откуда мы сюда свалились.

В Ялте и вправду пахло, как в яме. Сладко — магнолиями, жирно — пирожками. И ещё многим: дымом шашлыков, выхлопными газами машин, солнцем, морем, кустами самшита и даже человеческим загаром.

Дальше они поехали на такси. И приехали к Анатолию Анатольевичу.

— Люблю точных людей! — порадовался гостям Анатолий Анатольевич.

Это был обыкновенный человек. Не старец с бородой Черномора, не маг со сверкающими глазами. Совершенно обыкновенный человек.

Они снова сели в машину. Ехали сначала по городу, вверх, вниз, зигзагом, зигзагом и долго среди кудрявой зелени южных лесов. Приехали в деревеньку с нормальными домами. У одного такого дома остановились. Забор как забор. Акации вдоль забора.

Анатолий Анатольевич сразу провёл гостей в огород. На огороде посажено было что-то рядами. Пригляделись, а растения сидят не в земле — в очень мелких плошках.

— Вот моя коллекция! — повёл рукою по посадкам Анатолий Анатольевич.

— И всё это — бонсаи?! — изумилась мама.

— Бонсаи, — спокойным голосом сказал обыкновенный Анатолий Анатольевич.

Поля не знала, что это такое — бонсаи.

Лес. Перед нею расстилался лес для мальчика-с-пальчика, для девочки Дюймовочки. Сосна крону возносит так же гордо, как настоящая, а сама с бутылку. Рядом дуб. Могучий, сказочный, но Поле даже до коленки не достанет.

— Этой сосне около двухсот лет, — пояснил Анатолий Анатольевич. — Дубу — могу точно сказать — сто сорок семь. Это — кедр атласский, голубые ели, их у меня с десяток, далее роща грабов.

Поля посмотрела на хозяина сказочного леса и все поняла. Это он для отвода глаз — обыкновенный. На самом-то деле — настоящий Черномор.

Ей очень хотелось лечь на землю и смотреть на деревца: на грабы, на берёзки, на ясени и клёны…

А у Анатолия Анатольевича и сад был: персики, миндаль, вишня, яблони, груши, маслины.

— Бонсаи! — говорила мама странное слово. Поля попробовала слово на язык и повторила: — Бонсаи.

Они увозили с собой крымскую золото-красную сосну, с большими иголками на крошечных ветках, столетний самшит и ещё мамонтово дерево.

— Сосна папе для глаз, самшит для обоняния, — сказала мама, — а секвойя всему нашему роду на века.

Мамонтово дерево было с книгу. На самом-то деле мамонтово дерево, или секвойя, достигает стометровой высоты и живёт тысячи лет.

Снова ехали на такси, потом на автобусе. Но сны Полю уже не смаривали. На коленях она держала маленькое дерево с душою великана. Мама рассказала о бонсаи. Крошечные деревца первыми научились выращивать в Китае, но для японцев бонсаи стали дороже родного человека. Маленькие деревья живут в японских семьях по пятьсот лет и больше, переходят от поколения к поколению.

У Поли даже сердце забилось. Если мамонтово дерево живёт три тысячи лет, значит, деревце увидят её пра-пра-пра… Это ведь, наверное, раз сто надо написать «пра-пра», а потом уж — «внуки».

— Мамочка! — Поля припала головой к маминому плечу и немножко поплакала.

Она очень любила маму, ей очень нравилось мамонтово дерево, но она впервые в своей жизни подумала о своих правнуках.

— Мама, ты уже завтра будешь в белом, как сахар, городе Касабланке! Мама, ты подумай только — на океане! На Атлантическом океане, на лайнере папы! — Поля говорила, говорила, а сама уже спала.

И пробудилась. В окошко смотрела луна. Но какая!

Перед сном Поля ходила с мамой на море смотреть на лунную дорожку, на полную, на счастливую от света луну.

— Да как же так?! — Поля выбралась из постели и прошлёпала босыми ногами к открытому окну. Половина луны — исчезла. Поля закрыла лицо ладонями.

— Но это же точно! — сказала она себе. — Луна была полная! Кто-то отхватил половину.

Прищурила, глаза, как сыщик. Смотрела на луну сначала одним глазом, потом другим и наконец обоими, не жмурясь. А луны ещё убыло.

Маме вставать очень рано, ей на самолёт. Поля на цыпочках подкралась в бабушкину комнату.

— Проснись! Пожалуйста, проснись!

Бабушка открыла глаза:

— Поленька, что такое?

— Луну съели.

Бабушка так и села.

— Наверное, сон тебе приснился, — они подошли к окну, а от луны — тоненький серп. — Так это же затмение! Молодец, что маму не стала будить.

— Бывают солнечные затмения! — не согласилась Поля.