— Давай, — согласился я, — к баранам. Что посоветуешь делать?

— Тебе больше всех надо что ли? — тут же вылетело из него, — сиди и смотри футбол… как он, кстати, закончится — этого в твоих предсказаниях нет?

— 2:0, наши выиграют, — угрюмо ответил я, — а сидеть и смотреть, как народ давиться будет, мне совесть не позволит.

— Вон чего, — присвистнул он, — причина уважительная… на какую трибуну у нас билеты-то?

Я глянул на сизые прямоугольники — там значилось «Трибуна С, ряд 25, места 18–19».

— Трибуна С, — сказал я ему, — восточная, значит, ближайшая к метро — она всегда заполняется в первую очередь.

Мы уже прошли через подтрибунные помещения и поднимались к своему ряду.

— С нее два выхода наружу, — начал я рассказывать диспозицию Букрееву, — та, что слева от нас, ближе к метро — через нее все и стараются войти и выйти. На лестнице этого выходя все и произойдет через (я посмотрел на часы) через два часа примерно.

— Так, — Аскольд, кажется, проникся важностью момента и шутить перестал, — давай осмотрим театр, так сказать, будущих военных действий более подробно.

И мы вместо того, чтобы идти на свои места, притормозили около упомянутой мной лестницы.

Спартак против Лужников

Верхняя часть лестницы находилась под открытым небом, поэтому понятно, что снег туда беспрепятственно нападал. Плюс переход через ноль градусов как минимум один был, а то и два — так что часть снега превратилась в лед. Его, конечно, убрали стадионные рабочие, но без огонька… посередине лед скололи, да и то не полностью, а края шириной в метр-полтора были нетронутыми ни лопатами, ни ломиками.

— Раздолбайство сплошное, — высказал Аскольд общую для нас мысль, — деньги получают, а работать не хотят.

— Тут еще один выход есть, — ответил я, — с дальней стороны от метро — пошли посмотрим.

И мы поднялись чуть выше — на верхних рядах болельщиков почти не значилось, проход ко второй лестнице поэтому был свободным.

— Ну вот второй выход, — озадаченно сказал Аскольд, — тут почищено даже получше, чем в первом, но он же куда как дальше от Спортивной — кто сюда пойдет в здравом уме и трезвой памяти? Кстати насчет трезвости, я с собой фляжку коньяку взял — будешь?

— Да подожди ты с коньяком, — поморщился я, — план действий составим, тогда уж и отметим

Мы сели на сиденья рядом с лестницей и начали размышлять… то есть размышлял в основном я, а Сергей только поправлял меня и делал полезные замечания.

— Смотри, как будут события происходить, если мы не вмешаемся, — я взял в руки веточку, неизвестно как оказавшуюся здесь, и начал рисовать на заснеженном полу, — вот трибуна С, вот два выхода из нее по бокам, назовем их основным и запасным. Примерно в двадцать часов сорок пять минут, когда матч к концу подойдет, зрители потянутся к основному выходу.

— А почему раньше времени потянутся? — уточнил Аскольд.

— Так игра тягомотная будет, первый гол спартаковцы забьют в самом начале, потом перекатывание мяча начнется. Да и холодно же, вот они и потекут на выход, считая, что ничего больше не случится. И в этот самый момент, за минуту что ли до конца матча, Швецов… да, вроде он… положит еще один мяч. Трибуны позади уходящих болельщиков заревут от восторга, поэтому народ резко развернется обратно — тут-то и возникнет давка… как на этих… на похоронах Сталина примерно.

— Или на Ходынском поле, — проявил знание истории Аскольд, — там больше народу задавили, тысячи полторы что ли, против 300 на сталинских похоронах.

— Хм… — я чуть не подавился от начитанности друга, — но об этом мы потом порассуждаем, а сейчас надо по этому конкретному случаю план действий составить. Какие-то предложения у тебя есть?

— Как-то повлиять на гол Швецова… я правильно запомнил? (я кивнул)… мы явно не сможем. Значит, первопричину давки не устраним, это точно…

— Что замолчал-то? — подстегнул его я, — давай дальше.

А тем временем команды уже вышли на поле, сопровождаемые ревом трибун, и судья подбросил монетку, определяя кому в каких воротах играть.

— Можно тупо позвонить из автомата, куда следует, и сообщить про бомбу, — предложил выход Аскольд.

— Опасно, — поежился я, — если вычислят, то поймать могут — потом мало не покажется. Да и матч прерывать из-за этого, наверно, не станут, а просто втихаря проверят подтрибунные помещения и дело с концом.

— Тогда такой вариант, — Аскольд все же не выдержал и приложился к фляжке, протянул мне, но я отказался, — перекрыть каким-то хитрым образом этот гребаный выход… чтоб народ через другой пошел.