— Например что? — я даже не представляла, о чём он говорит.

— Чаще всего, это какое-то насилие — психологическое или физическое…

— Не было у нас ничего такого! Мы были счастливой семьёй! — мои нервы стали совсем сдавать и я почувствовала, что подступают слёзы.

— Это могла быть чья-то смерть. Сильный испуг. Страх предстоящей смерти…

— Не было ничего такого! — я начинала злиться, хотя, осознавала, что Андрей пытается помочь, выяснить причину того, что происходит с Олегом.

— Ты просто этого не помнишь… — мы с Андреем повернулись на голос Алексея. — Простите. Не собирался подслушивать. Пришёл навестить тебя, — он подошёл к нам. И, чуть помедлив, словно сомневаясь, протянул мне, на раскрытой ладони, маленькую фигурку оригами, в виде котёнка с милой мордочкой. Он делал оригами, когда мы были детьми. У меня в памяти всплыло воспоминание, как я просила его: «Лёша, сделай ещё. Ну, сделай…», а он улыбался мне, и делал. Столько, сколько я просила. Никогда не отказывал. У меня стало так тепло в груди. Я наконец протянула руку и взяла котёнка, а потом посмотрела на Лёшу.

— Спасибо, — прошептала я. Хотела сказать нормальным голосом, но получился шёпот. Он улыбнулся мне в ответ.

— Не за что, — ласково сказал он. Мы смотрели друг на друга, а Андрей за происходящим наблюдал, как истинный профессионал: молча, не прерывая. Вообще, будто отсутствуя. Но разговор мы с ним не закончили, причину, почему Олег стал таким, каков есть, не нашли. Нужно было возвращаться к суровой реальности. Я была очень благодарна Лёше, что он отвлёк меня, пусть и ненадолго, от негативных чувств, которые вызывал этот разговор. Я улыбнулась ему, поставила котёнка на тумбочку, а потом с осторожностью сказала:

— Тебе нельзя слышать этот разговор… — я старалась не обидеть его, после того, как он поддержал меня. Всматривалась в его лицо, чтобы понять его реакцию на мои слова.

— Я снят с расследования сегодня утром, — спокойно сказал он. Я очень удивилась этому.

— Но почему?

— Я сам попросил об этом… — он так посмотрел на меня, что я поняла: он обо всём догадался, ещё не зная всего.

— Так о чём она не помнит? — вернул нас Андрей к изначальной теме разговора.

*** Повествование от лица Алексея ***

После больницы я поехал в управление. Предстояло много дел. Разобраться: где маньяк; что на складе делал Олег; почему он жив, а мы об этом узнаём только сейчас… Ещё объясняться перед руководством, как вышло, что СОБР подстрелил Ангелину…

Узнал, что Олега забрали в психиатрическое отделение. Его пытались допросить, но ничего не вышло. Потом вмешался Андрей. Он его и забрал.

С мест преступления всё изъяли. Я просмотрел то, что там нашли, и уже отработали. Нож, с отпечатками Олега, которые совпадали с отпечатками маньяка. В машине нашли телефон Ангелины. В багажнике было ещё несколько ножей, с отпечатками Олега. Некоторые в крови. Образцы крови отправили на анализы. Картина получалась плохая.

Приехал домой глубокой ночью, думал поспать. Но вместо этого, сначала думал об Ангелине, а потом об Олеге. Разговор с Андреем; то, что Олега забрали в психиатрию; улики, которые говорили о том, во что верилось с трудом. Но зато, это объясняло поведение Ангелины. Её нежелание говорить со мной, но говорить с Андреем… Не хотелось в это верить, но выходило, что мой лучший друг совершил что-то страшное и, вероятно, психически нездоров.

Остаток ночи прошёл в мыслях: как лучше поступить? Утром написал рапорт о ранении Ангелины, и уведомил руководство, что не могу вести это дело. И поехал к Ангелу в больницу.

Пока толкался в пробках, взял из дела почти чистый лист бумаги, и сделал котёнка. Как-то бессознательно это получилось. И мордочку даже нарисовал. Я помнил, что в детстве Ангелине нравились оригами, которые я делал. Не был уверен, что ей до сих пор это нравится, но всё равно сделал. И её, кажется, порадовал этот котёнок. Мне даже показалось, она тоже вспомнила о нашем детстве. Это оказалось к месту, учитывая какой разговор у них происходил с Андреем. Я нечаянно услышал его часть. Не совсем понял о чём говорил Андрей, так как диагноз я, видимо, пропустил. Зато сразу понял, что он пытается узнать у Ангела, что за травма сделала моего лучшего друга психически больным.

Я понимал, что с Олегом что-то не так, но, конечно не ожидал, что всё настолько плохо, что он, вероятно, даже недееспособен. И уж тем более, не предполагал, что тот случай привёл к таким последствиям. Андрей сказал, что сильный страх, страх смерти, мог нанести Олегу сильную травму. Ангелина не могла о таком помнить.

— Так о чём она не помнит? — Андрей действительно пытался вникнуть в суть ситуации с Олегом. Я посмотрел на Ангелину, услышать такое будет непросто, но без этого рассказа до сути Андрей не докопается никогда. Я собрался с силами, и начал рассказ: