– С чего ты взяла?

– Готова поспорить, ты здесь не по своей воле, только не в компании этих двоих. Так что или кто-то узнал про порно со щупальцами или…

– Нет никакого порно со щупальцами, – она бросает на меня неодобрительный взгляд. – Менеджер клуба попросил собрать команду. Я не могла отказать, потому что он написал мне рекомендательное письмо для колледжа. Он просто воспользовался тем, что я ему должна. – Истон задевает плечами двух мужчин в костюмах, чтобы пройти к зоне соревнований. – Как и ты, свалив на меня своих сестер.

– Ты это заслужила, потому что привела Зака и эту ладью из его задницы.

– Ах, Зак. Вот бы узнать, какой у него рейтинг ФИДЕ…

Я смеюсь:

– Возможно, нам стоит спросить его и…

Мы заходим в дверь, и я забываю, что хотела сказать.

Суета в зале прекращается, а затем и вовсе воцаряется тишина.

Люди ходят рядом со мной, мимо меня, врезаются в меня, а я стою на месте, будто замороженная, не в силах сделать ни шага.

Передо мной столы. Множество столов соединили вместе, чтобы образовать длинные, параллельные, бесконечные ряды. Поверхность покрыта бело-голубыми скатертями, рядом прислонены пластиковые складные стулья, а между стульями…

Доски.

Десятки. Сотни. Не в самом лучшем состоянии: я даже отсюда могу сказать, что они старые и дешевые, на плохо вырезанных фигурках – сколы, поля грязные, краска на них поблекла. Передо мной уродливые наборы с несочетающимися фигурами. Запах в помещении такой же, как в моих детских воспоминаниях. Он соткан из знакомых простых нот: дерево, фетр, пот, несвежий кофе, аромат бергамота отцовского лосьона для бритья, дом, чувство принадлежности к чему-то, счастье и…

– Мэл? Ты в порядке? – Истон с хмурым видом трясет меня за плечи.

Не думаю, что это ее первый вопрос.

– Да. Да… – Я сглатываю, и становится лучше. Момент прерывается, сердцебиение замедляется, и я снова становлюсь обычной светловолосой девушкой. А это просто комната. Шахматные фигуры – хлам. Вещи. Одни белые, другие черные. Одни могут передвигаться на определенные незанятые клетки, другие ограничены в своих ходах. Кого это вообще может волновать? – Мне нужно попить.

– У меня есть «Кристал лайт» [7] с клубничным вкусом. – Она протягивает свой рюкзак. – Он отвратительный.

– Ребята. – Зак наконец догоняет нас. – Без паники, я заприметил кое-какую большую шишку международного масштаба.

Истон драматично вздыхает:

– Кто там? Гарри Стайлс?

– Что? Нет.

– Малала? [8]

– Нет.

– Боже, Мишель Обама? Как думаешь, она подпишет мою карманную конституцию?

– Нет. Рудра Лал. Максим Алексеев. Андреас Антонов. Янг Джанг. Популярные игроки.

– О, – Истон кивает. – Ты имеешь в виду обычных, совсем не знаменитых людей?

Мне нравится наблюдать, как Истон издевается над Заком, но эти имена мне прекрасно известны. Я бы не узнала этих людей в лицо, но в тот период, когда дышала шахматами, я изучала их партии по книгам или шахматным программам, смотрела обучающие видео на «Ютьюбе». Воспоминания возникают, словно пробужденные после долгого сна электрические синапсы.

Лал: разнообразные дебюты, позиционная игра [9] .

Антонов: хитрый, но играет технично.

Джанг: расчетливый, медленный.

Алексеев: все еще молодой, нестабильный.

Я пожимаю плечами, отгоняя воспоминания, и интересуюсь:

– Что они делают на турнире для любителей?

– Организатор хорошо знакома со всем шахматным миром, а в Нью-Йорке у нее свой шахматный клуб. Плюс победившая команда получит шанс выбрать организацию, куда от их имени отправят двадцать тысяч долларов. – Зак потирает руки, будто мультяшный злодей. – Надеюсь, меня поставят против кого-нибудь из мастодонтов.

– Вы, парни, думаете, что сможете победить? – брови Истон скептично взлетают. – Разве они не профи?

– Ну, я вроде как тренировался. – Зак смахивает несуществующие крошки со своего блейзера. – Мое место в рейтинге 2546-е. – Мы все закатываем глаза. – А у Лала сейчас спад в карьере. Видели, как он проиграл Сойеру на международных в Убуд две недели назад? Это был позор.

– Легко опозориться, когда играешь против Сойера, – замечает Джош.

– Что ж, я обыграл множество соперников.