Шрифт:
Следующее письмо я постараюсь отправить быстрее, с оказией. Материалов у меня скопилось чрезвычайно много. Главная сложность – консервация образцов в полевых условиях, их сохранность в жаркое время. Шлю сердечный привет всем нашим в университете. И есть у меня к тебе просьба – навещайте с Наташей Полину. Она тревожится за меня и за Павла… Моя сестра его старше, но сердцу ведь не прикажешь. Хотя Павел всегда вел себя рыцарски, не давая никаких поводов для сплетен в университете… Ладно, ты и сам все знаешь. До следующего письма! Обнимаю крепко тебя и Наташу!
Гектор взял письмо профессора Велиантова – без даты, занимавшее обе стороны листа – и перевернул его. Катя заметила, что он перечитывает самый верхний абзац: некий Дэв-хан несметно богат и хранит награбленное у китайцев в горах, по другую сторону границы.
А Катя придвинула к себе пачку листов, прошитых суровыми нитками. Подробное описание разных птиц. Приписка: наблюдение озерных эндемиков. Почерк профессора Велиантова. Черноголовый хохотун, скопа, колпица, орлан белохвост, кудрявый пеликан, малый баклан… Велиантов делился личными наблюдениями, фиксировал, где видел птицу, писал о районе гнездований на озере. Катя дотошно прочла все пятнадцать страниц, полагая – речь идет об упомянутом уже озере Иссык-Куль.
Между двумя последними страницами лежал желтый листок из блокнота, исписанный теми же синими чернилами, однако почерком, отличным от профессорского, – энергичным, угловатым, резким.
Полгрота усыпано костными останками. Но наш факел погас. Юсуф внезапно чего-то сильно испугался и закричал – надо уходить! Я пытался нашарить спички в вещмешке и успокаивал его – можно ли ему, образованному человеку, поддаваться диким суевериям и сказкам? Но он вцепился в меня и тянул назад. Я чиркнул спичкой – из грота ведет проход дальше, возможно, в следующий грот. Спичка тоже погасла. Другие отсырели, мешок мой промок насквозь под дождем. Я так и не смог добыть нам с Юсуфом огня, а он ни секунды не хотел оставаться в кромешной тьме в гроте. Он впал в истерику от страха, нес разную околесицу. Мы протиснулись сквозь узкую щель, через которую и попали внутрь. Снаружи все еще хлестал ливень. Мы, конечно, в следующий раз полностью обследуем грот, несмотря на советы Юсуфа убираться подальше. Я пристыдил его, он выглядел расстроенным и напуганным, но твердо стоял на своем: якобы мы с ним очутились в «очень скверном месте, приносящем беду».
Гектор читал текст, близко наклонившись к Кате, затем отсканировал его и длинный перечень птиц. Следующий документ из коробки оказался листом, вырванным из тетрадки в клетку. Катя и Гектор снова узнали почерк профессора Велиантова:
Невероятное событие. Я сначала решил – у меня галлюцинация от лихорадки. Она прилетела ниоткуда и уселась на ветку у брода в десяти шагах от меня. Ее синее оперение искрилось на солнце. Я услышал ее голос. Голос Синей птицы… Метерлинк грезил о ней, создавая образ вечной погони за счастьем. А я испытал счастье, узрев ее воочию на ветке барбариса… Слова старика в аиле – истинная правда. Синяя птица прилетела из-за синих гор. Никто никогда прежде не видел ее на Тянь-Шане. И вдруг она появилась. Myophonus caerulius – горный дрозд. Подотряд – певчие воробьиные. Она живет в Юго-Восточной Азии, в Китае, в королевстве тайцев, в горах Тибета. Но здесь, недалеко от Хан-Тенгри? Синяя птица запела, и я понял – она не призрак. Редчайший случай, научное открытие! Синяя птица пожаловала к нам. О, мой маленький Метерлинк! Мое синее счастье! Я осторожно поднялся на ноги и… она улетела! Я едва не разрыдался. Я ударил в медный гонг, я разбудил всех – Павла, Юсуфа, маленького Дауда, носильщиков-кули, нашего проводника Ли. Я сказал – мы немедленно идем за Синей птицей! По описаниям, в Южной Азии она обитает у горных потоков и водопадов, она большой любитель воды. Мы начнем искать ее сначала у горных ручьев, в речных зарослях, потом везде по округе. Я не знаю, сколько времени потребуется нам на ее поиски. Но я ее отыщу – ведь это научное открытие всей моей жизни.
Следующий лист. Катя обратила внимание, что это был… белый ватман. Она усомнилась – пользовались ли ватманом в 1931 году?
– Совсем другой почерк, – заметил Гектор озадаченно. – Похоже на официальное заявление. И дата… Катя, ты взгляни на нее!
Уважаемый Сергей Сергеевич! Прошу разрешить мне пятидневный отпуск для поездки из Университета Бэйда в Гуаньчжоу для встречи с ученым секретарем Ксанг Линг Бо. Делегация музея останется в связи с моим отъездом на короткий срок без услуг переводчика. Но я вернусь быстро. Товарищ Ксанг наконец ответил на мое письмо и назначил мне встречу сам. Он в настоящее время находится в Гуанчжоу в полевой экспедиции, и наш контакт в Пекине из-за его отсутствия в столице и сложившейся острой политической ситуации невозможен. Мой визит к нему связан с публикацией его научных работ в СССР, их переводом с китайского, о чем я уже имел устную договоренность с руководством факультета и нашего музея. Правда, при текущих международных проблемах все усложняется. В любом случае музей и университет обязаны прояснить ситуацию. Мне – переводчику с китайского – побеседовать с ученым секретарем намного проще. О результатах поездки руководство нашей научной делегации в пекинском университете будет извещено.
С уважением,Юрий Велиантов 2 июля 1960– Еще один Велиантов, – объявила Катя. – Профессор – Иван Венедиктович. Здесь – Юрий. И разница между документами почти в тридцать лет. Сын профессора? Переводчик с китайского.
– В письме к университетскому товарищу профессор не упоминает жену и сына. Лишь сестру Полину. А должен был, правда? И «ученая мумия» Покровская в разговоре с нами тоже говорила о сестре профессора, скончавшейся в шестидесятых годах, – ответил Гектор. – Здрасссте, еще и китайский ученый секретарь товарищ Ксанг всплыл из мутного потока времени.
Катя придвинула новый лист из картонной коробки. Уже знакомый витиеватый почерк. Профессор Велиантов писал на вырванном и запачканном листе блокнота.
Чувство – будто мы попали в пещеру Али-Бабы. Воистину – небывалое, невиданное сокровище. Юсуф при факелах сделал снимки грота внутри и снаружи. Панораму местности. Вход в грот замаскирован самой матушкой-природой. Главный ориентир – потрясающий, уникальный вид на Хан-Тенгри. Если встать лицом к Небесной горе, справа расположены черные скалы. Вход – и дальше, дальше внутрь… Я смотрю на Хан-Тенгри. Белые снега его вершины… Гора – указатель к невероятному сокровищу. Я слишком волнован сейчас, чтобы писать дальше. В любом случае наших лошадей и носильщиков не хватит для вывоза всего находящегося в гроте. Нам потребуются еще носильщики, лошади и дополнительная помощь.
Гектор глянул на Катю. Она заметила: с каждым новым документом, прочитанным ими, он выглядел все более заинтересованным и сосредоточенным. Он придвинул последний лист – тетрадь в клетку, почерк профессора Велиантова.
Дэв-хан оставил нам страшный знак, подобно экспедиции Погребецкого. Мы ничего не слышали ночью на биваке у костра. И лошади вели себя спокойно. Кто-то появился из тьмы, когда мы спали. Один из наших китайских кули пропал. Мы с Павлом обнаружили его тело у реки. Бедного китайца обезглавили. Его труп висел в развилке дерева кверху ногами. Отрубленную голову водрузили на валун. Она смотрела на меня мертвыми глазами. Длинная коса китайца расплелась. Ствол дерева почернел от его крови. Синяя птица… Она вдруг выпорхнула из кустов и уселась прямо на валун рядом с отрубленной головой. Синяя птица начала петь. Мы с Павлом, потрясенные, взирали на нее, а затем Павел не выдержал и заорал, взмахнул рукой, стараясь ее прогнать. Учитывая все наши усилия и пройденные нами многие километры в горах в поисках Синей птицы, его поведение крайне нелогично… С точки зрения ученого, исследователя… Но Павел не мог сдержаться. Синяя птица взмахнула крыльями, намереваясь улететь, но ее лапки запутались в волосах отрубленной головы. Китайская коса сыграла роль силка. Птица трепыхалась, билась, осыпая синими перьями отрубленную голову. Прибежавший на крик проводник Ли выстрелил в нее из своей винтовки. Мы добыли долгожданный научный образец, редчайший… Но у меня до сих пор трясутся руки. Мы сняли тело несчастного кули с дерева и похоронили его вместе с головой, насыпали камней, дабы горные волки не сожрали труп и кумай – гриф – не добрался до его головы.