– Вай-мей!
– рассмеялась Зара, осматривая живую иллюстрацию к поговорке о тесноте и дружбе.
– Вот так нормальные циркачи и живут, а не по трое в одном фургоне! Как баре!

– А зачем? Если фургонов вдосталь?
– вернул ей улыбку Оле.
– Да и не так уж и тесно.

– Ага, то-то молодежь на крышу рванула!

– Так оттуда вид открывается хороший...

Вид, и правда, был неплохой. Рядом с фургоном на невысокой лошадке повышенной лохматости и какого-то неопределённого цвета ехал старший сын миссис Флоры. Рослый пацаненок девяти лет отроду. Невс и хозяйская собака, по имени Флай, выписывали в траве почти правильные синусоиды. Гоняя кого-то невидимого, но явно шустрого. Трепетная любовь к Невсу объяснилась довольно просто. Получив приказ не выводить из себя хозяйскую собаку, рыжий вел себя вроде бы примерно. НО использовать запахи ему никто не запрещал! Вот этим вредная скотина и воспользовалась, мотивировав свои «шалости» исследованием реакций самок из отряда псовых на ферромоны. Теперь эта самая самка воспринимала Невса как достаточно взрослого, но весьма неразумного щенка. За которым глаз да глаз нужен. А бедный Невс уже имел запрет на любые воздействия и вынужден был терпеть опеку. Хотя он очень быстро перестал ею тяготиться и виртуозно подбивал опекуншу на поведение, совсем не подобающее почтенной даме.

Собака, нужно сказать, была весьма интересной: то, что основой гибрида были аусси, ясно говорила расцветка, строение тела и висячие мягкие ушки. От кого из предков ей досталась бородатая морда и выше среднего по породе, хозяйка сказать не могла. Еще когда Стаси тщательно вычесала Флай, шерсть под брюхом завилась крупными кольцами.

Ходоки, все в той или иной мере собачники, очень удивлялись совершенно независимому поведению собаки. Она не проявляла особой привязанности ни к хозяйке поместья, ни к ее детям, хотя за старшим пацаненком Флай иногда ходила следом. При этом была доброй и общительной. По словам хозяйки, собака принадлежала ее мужу и после смерти хозяина ни к кому больше не привязалась настолько сильно. Она к тому же была взрослой и, к превеликому сожалению, уже год не приносила щенков. Ло, обследовав четвероногую даму, обнаружил вялотекущий воспалительный процесс. Видать, полежала девушка на холодной земле, да и подстудилась, возраст-то уже солидный. Восемь лет как- никак. Хотя ни дисплазии суставов, ни ухудшения зрения, ни потери зубов обнаружено не было. Собака активно «паслась» в прерии, проходя гомеопатический курс самолечения. Выданные в помощь травам антибиотики должны были быстро привести Цветочек в норму. А пока сладкая парочка унеслась куда-то вперед, перевалила вершину холма, исчезнув с глаз.

Грохот на крыше заставил сидящих в отсеке для мойки вскинуть головы вверх, как будто сквозь потолок можно было рассмотреть происходящее. Марья, наоборот, вывесилась наружу, попытавшись что-то разглядеть на крыше. Оле схватил влажное полотенце, брошенное ящерками, и быстро смахнул развесистую и какую-то даже пушистую паутину, завесившую весь угол. Скомкал грязной полотенце, бросив его в угол, под скамейку, флегматичный бульдожка только глаза скосил, не меняя позы. Оле вчера был дежурным по 'помоечной', и заметь завхоз это безобразие в углу, ох и получил бы он помойку шеи и окрестностей! Вот не было ее вчера! Не было! Наверху весело протопали в сторону кухни, а потом опять, проскакали назад, вдоль всего фургона.

– Эй, там, на квартердеке! А ну лежать! – рыкнул Ло, и даже по связи это был именно рык.

– Да, кэп!

– Есть лежать!

– Што, такое крав…тер... Это с-самое?

– Фсе фремя гофорите!

– Даю спра-у-вку. Квартердек - на-у-дстройка на корме парусника, на ко-у-торой... – откуда-то из-за бугра влез Невс.

– А теперь все дружно заткнулись! Отключили все каналы, кроме моего, – это тоже был приказ Ло.
– До особого распоряжения. Невс, докладывать только в случае нештатной ситуации. Всем все ясно?!
– в ответ тишина, Ло кивнул, посмотрел на смеющегося Джонатана и выдохнул вслух: - Разгильдяи! Все!

Фургон добрался до развилки дороги, проводник, поколебавшись, свернул налево, а фургон направо. Именно на ней, на самой вершине холма, сидели две фигурки побольше и поменьше.

– Эй! Вы куда?!
– возмутился юный проводник.

– Туда, молодой человек, нам правая дорога больше нравится, - улыбнулся ему аналитик. Уж эмоциональный раздрай ребенка был слышен великолепно. Невзлюбил он Робина, а заодно и всех цирковых оптом, и хотел отвести их в не самое удобное для пикника место. Но суетная и одновременно веселая упаковка в фургон как-то перевернула его чувства, и мальчишка колебался. Но упрямство взяло верх...

– Я лучше знаю!
– запальчиво возмутился паренек.

– А нам кажется, что лучше знают они, - Ло показал на холм, где Флай хрипло лаяла во весь голос, призывая этих недотеп в фургоне.

– Ну и ладно!
– мальчик надулся.
– Тогда я поехал назад!
– он круто развернул конька и, не дожидаясь ответа, толкнул пятками, посылая в галоп. Вслед ему посмотрели с сожалением, но звать мальчишку с собой не стали. Слишком много непонятного он мог увидеть. Контролировать каждый шаг и каждое слово всем уже изрядно надоело.

Место, в которое привела фургон Флай, было просто создано для отдыха. Небольшая речка в этом месте разливалась маленькой заводью с чистым песчаным дном. Имелось рядом с заводью дерево, правда одно и совсем невысокое, но его хватило, чтобы закрепить тент. Чуть дальше за зарослью ивняка нашлась красная от ягод поляна. Мелкие ягоды висели над листьями на высоких тонких стеблях и одуряюще пахли.

Народ замер на краю, недоумевая, как собирать ягоды, если от листьев и сплетения усов, ногу поставить некуда. Решили, что с краю! Корзинки довольно долго оставались пустыми, потому что клубника оказалась не только ароматной, но и изумительно вкусной. Увлеченное поедание лакомства прервалось возмущенным воплем Эни:

– Невс, скотина, ты чего творишь?!
– народ нашел глазами кота и обнаружил его уже на середине поляны. Траектория передвижения биофага была отмечена зеленой полосой, около метра в ширину. На этой "просеке", не наблюдалось даже следов ягод, вне зависимости от спелости.