Тут вклинилась Аня:

– Но мамы в классе и учительской не было. Мы сходили в туалет. И живот перестал болеть. И мы решили пойти домой.

– У вас же нет ключа!
– произнесла сердито.

– Мы знаем, где спрятан запасной, открыли бы им, - признались девочки.

Нам с Дашкой ничего не оставалось, как взять няшек с собой. Не отправлять же их домой одних! Решили, что будет даже весомее, если мы явимся к мужу любовницы вчетвером. Такой многодетный прессинг наверняка сильно подействует на психику обманутого супруга, и он потом задаст своей благоверной жару.

Девчонкам я сказала, что им предстоит сыграть наших с Дашей сестрёнок.

– А-а, это как на сцене в спектакле!
– уяснили они после моего объяснения.
– А что мы должны говорить?

– Ничего, просто молчать и слушаться меня. Поняли?
– ответила я.

Девчушки закивали своими головками, на которых красовались одинаковые малиновые вязаные шапочки. Перед входом в контору мы с Дашкой заплели себе по две косы, чтобы выглядеть поюнее и трогательнее.

Такая вот наша, скажем, совсем не тихая четвёрка ввалилась в газовое учреждение. Секретарша от вида настырной малолетней "толпишки", видно, впала в смятение. Рот сумела раскрыть лишь для того, чтобы тихо промямлить:

– Куда вы?

– У нас конфиденциальный разговор, личный!
– бросила я.

Не останавливаясь ни на секунду, мы всей оравой стремительно прошмыгнули мимо неё в кабинет начальника. Андрей Степанович или Степаныч, как назвала его одна из старушек, оказался мужчиной лет сорока пяти. Невысокого роста, с животиком и усами.

– Что им нужно?
– с недоумением спросил у зашедшей за нами секретарши.

– Говорят, конфиденциально, - с не меньшей озадаченностью ответила женщина.
– Личный разговор.

Мужчина отослал секретаршу и, не вставая из-за стола, спросил сурово:

– Ну, слушаю!

Он даже не предложил нам сесть. Я самовольно усадила на стулья у стены близняшек, сняла рюкзак и положила на свободное место рядом с ними. Лишь потом повернулась к нему и произнесла спокойно:

– Здравствуйте!.. Ваша жена вам изменяет с нашим отцом.

От сильного изумления его челюсть буквально отвисла, словно у слабоумного.

– Мы пришли сказать вам, чтобы вы заставили её отстать от нашего отца, - продолжила, нарочно подпустив в голос нотки мольбы и отчаяния.
– У нас есть ещё младший брат, он совсем маленький и больной, - добавила, чтобы вызвать побольше жалости.

Мужчина молча таращился на меня, только рот догадался закрыть, но глаз у него задёргался.

– Мама рыдает все дни и ночи, и мы плачем с горя, - гнула я свою линию.
– Мы к вам пришли не жаловаться, а за справедливостью. Отец наш - на одной ноге. Зачем он ей?! Позабавится да бросит! А мы останемся без отца, потому что мама может его выгнать.
– Тут я подумала, не мешало бы матери Даши это сделать, а не сносить терпеливо ругань и побои мужа.
– И вам придётся его принять и жить втроём. На улицу его гнать нельзя!
– Помолчав немного, добавила совсем ни к месту: - Потому что он - герой!

Внезапно мои няшки заревели в голос по-настоящему. Слёзы наяву побежали из их прекрасных глазок одна за другой.

– Не хотим, чтобы наш папа Дима бросил нас!
– скуляще завыли обе.

Я растерялась и никак не могла сообразить, что делать дальше.

Но тут открылась дверь - и в кабинет вошла, нет, в буквальном смысле втиснулась, причём боком, невероятных размеров женщина с большим бюстом и миловидным, розовощёким, обильно накрашенным лицом.

– Как ты кстати, дорогая!
– воскликнул воспрянувший духом Андрей Степанович.

– Что тут происходит?
– спросила толстуха красивым мелодичным голосом.

Мужчина вскочил и едко произнёс:

– Это ты мне должна объяснить, жёнушка! Ты мне изменяешь?

Женщина упёрлась пухлыми руками в бока и хмуро уставилась на мужа.

– Ты что, выпил?
– протянула возмущённо.

– Я на работе не пью!
– резко оборвал её мужчина.
– Вот эти дети утверждают, что их отец - твой любовник! Вдобавок дома есть ещё один несчастный ребёнок!
– В его голосе почувствовался металл.
– Дорогуша, я терпел все твои закидоны, но теперь однозначно - развод! Связь с многодетным инвалидом - это уж слишком! Ещё и героем войны! Наверное, чеченской!.. А то какой же?! Не Отечественной же и не афганской!.. В свою квартиру я его не пущу, и не мечтай!

Женщина смотрела на него как на сумасшедшего, ничего не понимая. Вглядевшись в неё попристальнее, я узнала её. Она торговала раньше на рынке, потом открыла свой магазин в центре города. А ещё она поёт в хоре, причём неплохо - голос у неё звонкий и мелодичный.

Девочки, как только вошла женщина, притихли, как две голубки на проводе, и молча ждали, что произойдёт дальше. Почуяв, что что-то не так, перевела взгляд на Дашку. Во всём её облике - ужас и испуг. Встретившись со мной глазами, едва шевеля губами моя подруга прошептала: