Я издал хриплый смешок.

— Что, черт возьми, я должен был делать? Обнять ее?

— Ты мог сделать что угодно! Что угодно, только не уйти. Это именно то, чего она боялась, что ты сделаешь. Не знаю, что сейчас у тебя в голове, Роман, но у тебя есть ребенок. Маленькая девочка. И она самое красивое существо на свете.

Моё сердцебиение учащается, а кулаки сжимаются.

— Прекрати говорить это.

Киара пристально смотрит на меня. — Это правда. Мне очень жаль, Роман, но мы не можем себе позволить, чтобы ты отрицал это. Проснись. Это происходит. И мне чертовски жаль, что мы скрыли от тебя правду. У тебя есть полное право реагировать так, как ты хочешь, но прямо сейчас ты ей нужен.

На последнем слове ее голос дрожит. Я ничего не говорю несколько секунд. Когда я говорю, мой голос низкий и грубый.

— Спасибо, что поговорила со мной об этом, — говорю я Киаре, вставая на ноги.

Ее глаза расширяются.

— Чего ожидать? Вот и все?

— Чего ты хочешь от меня? — спрашиваю я раздраженно.

— Я хочу, чтобы ты попросил меня отвезти тебя к твоему ребенку. Я хочу, чтобы ты поговорил с Еленой, чтобы она все объяснила.

— Как ты сказала, я имею полное право реагировать так, как хочу. Если то, что ты говоришь, правда, то Елена прекрасно заботилась о себе весь последний год. Я ей ни на хер не нужен, и я не увижу ее, пока не буду готов.

Выражение лица Киары сужено. — Чему ты не веришь? Что она была беременна? Что у тебя есть ребенок?

— Я не знаю, чему верить, — говорю я. — Сейчас я устал и хочу отправиться домой. Может быть, я проснусь завтра и захочу разобраться в этой дурацкой ситуации.

— Хорошо, — говорит Киара через несколько секунд.

— Хорошо, что? — спрашиваю я устало.

— Ты сказал, что будешь готов к завтрашнему дню.

Теперь я встревожен.

— Я этого не говорил.

— Я поговорю с Еленой. Я ей скажу, что ты обещал прийти завтра. И я не слышу никаких аргументов, — говорит она, ее тон не оставляет места для споров.

— Киара, — пытаюсь я.

Она поднимается на ноги, хватая сумочку.

— Я знаю, что это тяжело, но ты нам нужен. Ты ей нужен.

И с этими словами она выходит из кафе. Я снова сажусь, глядя в окно кафе и позволяя себе обдумать такую возможность. Это все еще безумие, но это Елена Леган — с ней все возможно. Женщина не делает дел наполовину и уж точно не смотрит на ситуации как нормальный человек.

Дорога домой проходит в тишине, а остаток ночи и подавно. Впервые с тех пор, как я разговаривал с Еленой, я позволяю себе задуматься над ее словами. Чтобы серьезно над ними задуматься. Добавьте это к речи Киары, и я буду вынужден признать тот факт, что они, возможно, говорят правду.

На следующее утро, когда я просыпаюсь, в моей голове звучит только одна мысль.

Блядь. У меня может быть ребенок.

Именно это побуждает меня позвонить Елене. Она берет трубку на втором гудке.

— Нам нужно поговорить, — говорю я.

Клянусь, если мне придется услышать или произнести эти четыре слова еще раз. За последние семьдесят два часа им пользовались больше, чем мне хотелось бы.

— Где?

— Я не приду в квартиру. Встретимся в баре, куда твой брат привел тебя несколько лет назад.

Я уверен, что она помнит место, о котором я говорю. Однако она не сразу отвечает.

— Хорошо. Судя по месту, которое ты выбрал, я предполагаю, что ты все еще не готов к встрече с ней.

Не нужно спрашивать, о какой «ней» она говорит.

— Нет. Только ты.

— Хорошо. Увидимся в семь.

Она кладет трубку, и я продолжаю свой день, опасаясь нашей встречи. Я без проблем участвовал в перестрелках и поножовщине, но разговор с женщиной о ребенке — единственное, что меня действительно пугает. Я прихожу в бар на десять минут раньше и сажусь ждать ее. К счастью, Елена приезжает вовремя.

Дверь бара открывается, и входит она в темных джинсах, ботильонах и кремовой рубашке. Ее волосы собраны в хвост. Когда она идет ко мне, мне хочется ударить себя. Потому что будь я проклят, если она до сих пор не самая великолепная женщина, которую я когда-либо видел. Я стискиваю зубы, достаю стакан и выпиваю рюмку виски. Елена, стоящая перед столом, устало смотрит на него.

— Ты уверен, что тебе стоит выпить сегодня вечером?

— Присаживайся, — я жестикулирую, игнорируя ее слова.

Она делает это, на ее лице ясно видно нервозность.

— Вчера со мной разговаривала твоя подруга. Она умоляла меня выслушать тебя.

Раздражение пробегает по ее чертам, но она быстро сглаживает его.

— Да, я говорила с Киарой о вмешательстве. Ей не следовало этого делать, — бормочет Елена.

— Хм. Хочешь чего-нибудь выпить?

Она покачала головой.

— Просто вода.

— Действительно?

Ее взгляд сужается. — Роман, у меня ребенок.

— Так ты продолжаешь говорить, — тяну я. — Хорошо, продолжай. Расскажи мне все об этом ребенке. Что случилось? Я послушаю.