— Нет, мне нужно что-то сделать очень быстро. Я приму душ после тебя.

— Что ты должен сделать?

— Это просто рабочие дела, Роза, — отвечаю я с тщательно пустым выражением лица.

Она все еще подозрительна, но кивает и направляется в ванную. Я трачу время на несколько важных звонков, чтобы убедиться, что все в порядке. Мы выйдем из дома через тридцать минут.

Она спрашивает меня, куда мы едем всю поездку, и я притворяюсь, что не замечаю, как ее глаза загораются при каждом особенно ярком дереве, мимо которого мы проезжаем.

Если бы я не знал, что она меня любит, мне стало очень приятно, когда она отказалась от рождественского ужина у своих братьев, потому что не хотела, чтобы я был один. И она не собиралась заставлять меня сидеть на ужине, посвященном дню смерти моих родителей. Она сказала это не мне, а своему брату, который обязательно передал это мне.

В тот момент, когда я услышал это, мой план окончательно утвердился в моей голове. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы она не узнала. И теперь, когда этот день настал, я могу только надеяться, что она с ним согласится.

Когда мы поворачиваем к ее старому району, Роза смотрит на меня и прищуривается.

— Что ты делаешь? Я же говорила тебе, что не пойду на ужин, — обвиняюще говорит она.

Я не отвечаю ей сразу, не сводя глаз с дороги, пока мы подъезжаем к особняку Де Лука.

— Энцо! — холодно говорит Роза.

— Терпение, принцесса, — шепчу я.

Она больше не говорит ни слова, пока мы не припаркуемся на подъездной дорожке к дому. Когда я смотрю на нее, ее руки скрещены, а на лице упрямое и решительное выражение.

— Роза… — начинаю я.

— Я не выхожу из машины и не захожу, — говорит она, не глядя на меня. — И даже если бы я захотела, на мне джинсы и футболка. В моем наряде нет ничего праздничного, так что можешь отвезти меня домой.

— Это нормально. Ты здесь переоденешься, — говорю я ей.

— Что это вообще значит? — бормочет она.

— Я имею в виду, что мы здесь не на ужине. Ужина больше не будет.

Ее взгляд резко скользнул по мне.

— Что ты сделал?

Я улыбаюсь.

— Я здесь, чтобы подвезти тебя. Тебе нужно одеться, дорогая.

— Для чего одеваться? И что значит, ужина не будет? Где близнецы? Ты высадил их здесь вчера утром, верно?

— Близнецы, наверное, уже в церкви с Романом и другими ребятами.

Ее голова в замешательстве склоняется набок.

— Энцо, сегодня пятница.

— Я в курсе.

Она стиснула зубы, голубые глаза стали свирепыми.

— Начни обретать смысл, — рявкает она. — Что происходит в церкви?

— Свадьба, — отвечаю я, и мое сердце бьется быстрее. — Наша.

Она напрягается, ее взгляд скользит по моему лицу.

— Энцо, наша свадьба через три дня.

— Уже нет, принцесса. Я её сдвинул вверх. Мы сегодня поженимся.

Ее рот открывается.

— Ты шутишь, что ли?! — кричит она, когда наконец оправляется от шока.

Я улыбаюсь и вылезаю из машины и вижу Елену и еще пару женщин, подруг Розы, стоящих в дверях дома. Некоторые из них уже одеты в красные платья подружек невесты, которые выбрала Роза. Елена ободряюще улыбается мне, когда я собираюсь открыть дверь Розы.

Она выходит на улицу, ее глаза все еще не верят.

— Энцо, клянусь, если это какая-то шутка… — её слова замирают, когда она замечает своих подружек невесты перед дверью. — О боже, ты серьезно.

— Прости за ложь, детка. Но у меня был шанс подарить тебе свадьбу твоей мечты, и я им воспользовался.

— Но… — она делает паузу, видимо, не находя слов.

Мне становится немного плохо, поэтому я наклоняюсь поближе и глажу ее по волосам.

— Мне бы не пришлось прибегать к этому, если бы ты не была так непреклонена в том, чтобы притворяться, что Рождества не существует. Ты любишь это. Я потянул за ниточки, чтобы убедиться, что мы поженились сегодня.

— Это невозможно.

— Это возможно, — уверяю я ее. — Тем более, что ты единственная, кто был в неведении по этому поводу. Даже близнецы держали это в секрете. Я хотел сделать тебе сюрприз.

— Я до сих пор не могу в это поверить, — бормочет она.

— Мы сегодня поженимся, любимая, — говорю я ей, сам почти не веря этим словам. — Ничто не могло помешать мне сделать тебя своей женой. Ничего, кроме тебя. Если ты не хочешь, сейчас твой последний шанс.

Ее глаза сужаются, а рот хмурится.