Мы прошли мимо закопчённого посадочного модуля и ложемента для космонавтов, установленного рядом.

Мой сопровождающий молчал, но я и без него догадался, что это. Не просто догадался — сразу узнал.

Первые космонавты планеты Гарад, начиная от Сентана Ирма, летали на похожих кораблях. Что до ложемента, то современные кресла космических пилотов были его прямыми потомками и даже внешне не так уж сильно изменились. Кемрар Гели не раз и не два лежал в таком (по древней традиции, несмотря на гравигенераторы, пилоты и члены экипажа при старте с любой планеты не сидели, а лежали в креслах).

Странно? Ничего странного. Чем дольше я жил на Земле, тем больше убеждался в правильности своего изначального предположения о том, что люди и силгурды произошли от одного далёкого предка. Уж очень мы были похожи. Просто один в один. И не только физически.

Так что при виде этого древнего посадочного аппарата и ложемента моё сердце забилось быстрее. Чёрт возьми, я и не предполагал, как соскучился по космосу и всему, что с ним связано! Даже запахи. Мне казалось, что даже запахи здесь похожи на те, которые Кемрар Гели вдыхал когда-то в Центре подготовки космических пилотов имени Сентана Ирма в Новой Ксаме.

Да что запахи, если этот центр, в котором я сейчас нахожусь, тоже носит имя первого космонавта Земли — Юрия Гагарина! Прямо такое ощущение, что домой попал. Эх, жаль нельзя ни с кем поделиться столь волнующими впечатлениями. Пока нельзя.

Мы подошли к белоснежному шарообразному макету космического корабля.

«Союз», — прочёл я название, начертанное красными буквами на его круглом боку. Макет стоял на возвышении, люк был открыт, к нему вела от нас лёгкая металлическая лесенка.

— Валерий Фёдорович! — позвал мой сопровождающий. — Товарищ полковник! К вам гости!

Надо же, подумал я, говорить умеет.

— Ждите, — сказал мне сопровождающий, развернулся и ушёл, не попрощавшись.

Внутри макета завозились, в открытом люке мелькнула чья-то рука с часами, затем голова, и вот уже и люка выбрался и встал в полный рост летчик космонавт Советского Союза, Герой Советского Союза, полковник Быковский Валерий Фёдорович собственной персоной, облачённый в рабочий комбинезон.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь:

— Здравствуйте, Валерий Фёдорович!Вот и я.

— Серёжа! — воскликнул он, спускаясь по лесенке и протягивая мне руку. — Юный кушкинский герой-пограничник! Как же, помню!

Рукопожатие у товарища космонавта «номер пять» было всё такое же крепкое, а улыбка всё такая же доброжелательная.

— А ты изменился, — сказал Быковский, окинув меня внимательным взглядом. — Дело даже не в том, что повзрослел, это естественно. А… как-то значительней стал, что ли. Был же мальчишка-мальчишкой, а теперь — уверенный в себе юноша.

— Есть маленько, — сказал я. — Валерий Фёдорович, разговор у нас довольно длинный будет, я не очень сильно вас отвлекаю?

— Нормально, — сказал он. — Ты же предупредил об этом по телефону, я соответственно график перестроил. Так. До кабинета далеко… Знаешь что, пойдём в уголок отдыха, там удобно будет поговорить, здесь рядом.

Уголок отдыха — мягкие, обитые кожей кресла вокруг журнального столика с парой роскошных фикусов в кадках располагался на открытой галерее-площадке второго этажа. Мы поднялись к нему по металлической лестнице, уселись. Отсюда открывался прекрасный вид на весь павильон.

— Тренажёрный зал кораблей «Союз», — сказал Быковский. — Здесь мы учимся на них летать.

— Класс, — сказал я с искренним восхищением. — Валерий Фёдорович, а хотели бы летать выше, дальше, быстрее и дольше?

— Странный вопрос. Какой лётчик или космонавт этого не хочет!

— Я пришёл вам это предложить.

— Во как, — весело улыбнулся лётчик-космонавт. — А почему именно ко мне?

— Так вы единственный космонавт, кого я знаю, — признался я честно. — Кроме того, мне нужен ваш конфиденциальный совет в ещё одном вопросе.

Дверь открылась, и на площадку вышел человек в военной форме с генеральскими погонами на плечах, орденскими планками и двумя Золотыми звёздами Героя Советского Союза на груди.

Волевое лицо, крепкий, подтянутый. Лет пятьдесят на вид, с густыми, зачёсанными назад волосами и густыми бровями, чем-то напоминающими знаменитые брови Леонида Ильича Брежнева.

Я его сразу узнал. Береговой. Единственный в мире космонавт, получивший первую звезду Героя Советского Союза ещё на войне, а вторую за полёт в космос.

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор, — поднялся я с места.

— Здравствуйте, — ответил Береговой, внимательно меня разглядывая. — А ведь я, кажется, вас знаю. Сергей Ермолов, да?