– Джеймс, ну неужели, ты веришь этому китайскому шарлатану?! С его рогаткой и шариком?! Это просто ...

– Стоп!– скомандовал Джонатан, и, когда запись оборвалась на полуслове, поинтересовался.
– Ло, что это за рогатки и шарики?

– Одна рогатка и один шарик на ней, - Ло явно был недоволен. – Ты что полевой сканер не видел? А чем я ее обследовать должен был? Фонендоскопом?

Народ представил, как док катит по тетке, а все уже поняли, что речь идет о миссис Стабс, шарик, закрепленный в рогульке. И сосредоточенное, пухлое лицо Ло. Белого не поняли бы, а китайцу вроде и по статусу положено. Плевать, что он одет в костюм с галстуком, все одно дикарь...

– ...смешно,- пошла дальше запись.

– Смешно? А ты знаешь, что этот шарлатан поставил на ноги дочь мэра Де Мойна? Она была парализована пару лет как?
– горестный стон Ло прекратил смешки.
– И доктор, который говорил мне о болезни моей дражайшей, - в голосе мистера Стабса смешивались злость и отвращение, - признался, что она ему платила за «небольшое искажение диагноза».

– Даже так...- голос Готлиба стал бесцветным.
– А я думал, что ты хотел поговорить об этом скандале с вдовой.

– Мне совершенно безразлична и эта овца, и все бараны, которых подмяла под себя моя женушка! Раз они ее терпели, значит так им и надо!
– в голосе мужчины сквозила ярость.
– Но она чуть не спалила полгорода! Это я бы тоже замял, заплатил бы отступного и все. Но я узнал еще кое-что, - продолжал между тем мужчина.
– Твоя сестра была так убита горем, что не может родить. Ну никак не получается понести,- тут мужик замолчал и продолжил уже таким ледяным голосом, что даже ходоков пробрало.
– Повитуха трижды вытравливала ей детей! Моих детей! Женушка, видите ли, не хотела портить фигуру!

В комнате надолго повисло молчание, тяжелое как гиря крафт-жонглера.

– Это точно?
– голос ошеломленного братца был хриплым.

– Сегодня мы выезжаем, в Чикаго, там я найду хороших врачей, и если они подтвердят, что она уже никогда не сможет родить... Развод. Сегодня утром я купил у вдовы Спайс ее домик, вот он и останется твоей сестре, да еще небольшое содержание. Жить придется скромно, но на еду хватит...

На этом запись обрывалась.

– И что мы имеем с этого разговора? – фыркнул Оле.
– Как в помоях искупались!

– Ну, приятно, что стервь эта свалилась в ту яму, в которую запихивала других, - выдал свое мнение Робин.
– Я таких навидался...– даже по связи его голос был хмурым.

– Ребята, да что ж такое? Третий пожар за нашу дорогу!– возмутилась Марья.
– Одни пироманы вокруг!

– Так легче всего устроить-то! Спичечку кинул и концы в воду...
– подал голос Сашка.

– Юный пиротехник ты, Сашка. Но меня технический аспект интересует,– вступил в беседу Джонатан.
– Невс, ты блоху подослал Стабсу это ясно, но у них же радиус покрытия мал.

– Про-уведя, ревизию, парка ау-тономных модулей, я пришел к выводу, что потеря тре-ух единиц, погоды не сделает, - бодро отрапортовал кот.
– Инфо-урмация важней.

– И чем данный случай вообще тебе интересен?!

– Сравнительная пси-ухология, среднего кла-усса буржуа в онтогенезе и филогенезе...

– ЧЕГО?!!!

Цирковые фургоны неспешно катились по проселочным дорогам. Редкие фермы чаще всего оставались где-то за холмами, только у обочины стояли почтовые ящики на невысоких столбах с названием фермы. Казалось бы, невинная шутка о свежести получаемой тут почты сильно обидела Робина. Он обозвал шутника снобом и отмалчивался весь день. Солнце припекало совсем по-летнему, и если бы не регулярные короткие дожди, пассажиры каравана узнали бы все прелести пыльных дорог. Редкие крохотные городки, длиной в одну улицу, встречали цирк всеобщим переполохом. Этот приезд становился событием года в сонной рутине однообразных дней. Обычно, на единственное представление собиралось все население. Все, до единого человека, даже если этого человека приносили вместе с креслом. Платили кто, чем мог и зачастую «натурой» - яйцами, вопящей курицей или свежим хлебом. Вот только слава определенного толка, закрепившаяся за цирковыми актрисами, доставляла немало неудобств. Это так всех достало, что Оле хмуро пошутил, предложив написать объявление о том, что бордель приедет завтра. И был обескуражен, когда в следующем городке именно к нему подошел кто-то из местных. Вежливо поинтересовался, много ли в едущем следом за цирком борделе «девочек» и хороши ли они. На недоумение шведа указал на объявление, написанное на большом щите: « Бордель приедет завтра!»

Фотосалон Джоди пользовался огромной популярностью, и ребята вынуждены были ночь напролет делать портреты. Утром, едва рассветало, у фургона уже сидели вчерашние фотомодели. Восхищенно цокали языками и уходили довольные. Федор уже начал бурчать и ревниво приглядываться к фотооборудованию, прикидывая, а не заняться ли еще и этим делом. Миссури как-то незаметно стала Джеймсом, холмы местами становились крутыми взгорками, а слева на горизонте отчетливо проступали голубые очертания Скалистых гор. Дым не проявлял себя, в гости не приглашал, рты никому не закрывал и пару раз оставил нетронутой тарелку с пирогами. Ходоки даже тревожиться стали, не приболел ли, часом, их знакомый демиург. Но что-либо выяснить возможности не было. Только по утрам все вопросительно смотрели на Зару и Марью, но те только отрицательно качали головами. Тренировки проводились каждый день, утром легкая - типа зарядки, вечером куда серьезней, но не для всех одновременно. Часть народу репетировала свои номера, поползновения увильнуть пресекал Федор Артемьич. Робин, ставший фанатом единоборств сразу и безоговорочно, столь упорно тренировался, что в какой-то момент получил растяжение, стараясь быстрей сесть на шпагат. Пришлось Киангу провести разъяснительную беседу, объяснив, что удар ногой в голову это конечно зрелищно, но чистой воды выпендреж. Для выведения противника из строя качественно и надолго, достаточно уметь поднимать ногу до пояса, а то и ниже. Сломанное или сильно поврежденное ударом колено заставит надолго потерять желание не только драться, но и шевелиться вообще. А с ног собьет уж точно! Однако бывают уникумы, способные выдержать и такую боль, уж тут нужно смотреть, а для страховки можно еще и руку сломать. Робин, и не только он, слушали и тихо хренели - так спокойно и обстоятельно проводился инструктаж по членовредительству.