Адриан попытался осознать размер этого склада горючих материалов, но ему такое было не под силу. Ему пришлось податься корпусом в сторону, чтобы разглядеть, где кончаются штабеля дров, которые его окружали, затем он наклонился в сторону круглой поленницы в центре. Туда, где он стоял, едва пробивались солнечные лучи. То место, где он помочился, было лишь малой частью империи Руберта.

Адриан в первый раз находился здесь при свете дня. Он стряхнул с себя внезапно накатившую неловкость и почувствовал, что хочет поскорее отсюда убраться. Не мог припомнить, чтобы таскал такой большой груз, и забеспокоился, сможет ли протащить сани через лес и вверх по холму. Прежде чем тронуться в путь, обернулся и закричал:

— Вот спасибо за прекрасные дрова, Руберт Перссон!

После этого так рассмеялся, что по лесной чаще прокатилось эхо.

Уже издалека Руберт заметил, что здесь побывал вор, что кто-то, как обычно, подходил к поленнице у болота. Приблизившись, Руберт заметил свежие следы от больших сапог и санных полозьев. Он снял кепку и с размаху хлопнул ей по бедру. Поскальзываясь, заметался на месте, с пыхтением и стонами, и нога его разболелась еще больше. Руберт пытался так подбирать слова, чтобы не браниться и не богохульствовать. Ни дна тебе, ни покрышки, идтить колотить, твою дивизию, медведь тебя заешь, чтоб тебя… Высказавшись таким образом, он почувствовал некоторое облегчение и смог остановиться и отдышаться.

Руберт застыл на месте. Медленно-медленно наклонился к ближайшей поленнице и изо всех сил зажмурился, как будто хотел, чтобы то, что он увидел, перестало существовать.

На этот раз вор зашел слишком далеко.

Этот алкаш обоссал дрова! Руберту нужно остановить его, сейчас или никогда, иначе скоро у него совсем не останется дров. Он направился к сараю и вытащил инструменты, необходимые для первой фазы войны. Произошедшее стало последней каплей.

Адриан сидел рядом с аппаратом, наблюдал, как жидкость капает из трубки в стеклянную кружку, капля за каплей, и чувствовал, как рот наполняется слюной. Он раздумывал о том, не слишком ли еще рано, чтобы промочить горло, ведь стрелка часов показывала всего несколько минут восьмого утра, а за окном было темным-темно. Довольно скоро Андриан пришел к выводу, что никогда не рано и никогда не поздно сделать нескольких бодрящих глотков.

Он осторожно коснулся распухшей брови и провел пальцами по щеке, на которой еще оставалась запекшаяся кровь. Было действительно больно, особенно от того удара, который пришелся по брови. Ему крупно повезло, что он не выколол себе глаза одним из сучьев, спрятанных под снегом. Когда вчера поздним вечером он направлялся к куче дров, чтобы вернуться домой с грузом, он никак не мог заметить эту яму.

Несчастный случай произошел там, где лес переходил в болото, в том месте, где всю жизнь был маленький мостик через канаву. А теперь там была яма. Адриан провалился по горло и поранился о сучья, которые лежали на дне; в довершение всего получил санками по макушке, из-за чего у него налились две огромных шишки. Так вот чем промышляет Руберт. Он подпилил мостик и заполнил яму острыми сучьями, затем накидал сверху веток и припорошил все снежком.

Адриан совершенно не мог понять, что произошло, и в первые секунды не мог пошевелиться. В голове проносились мысли: цел ли он, не проткнул ли он себе веткой руку или ногу, не случилось ли что-нибудь еще? Он также боялся позвать на помощь, потому что не был уверен, что не появится Руберт с дробовиком и не сделает пару выстрелов, защищая свое имущество и дрова. Нет, лучше уж посидеть в яме.

Руберт попытался отвадить Адриана, соорудив такую волчью западню, — и все ради того, чтобы тот отказался от дров. Но Адриан решил не сдаваться. Поэтому он снова подобрал санки, поспешил к горе дров Руберта и нагрузил их по максимуму. Ничто не могло остановить Адриана. Объявленная Рубертом война не испугала его. Старикашка зашел слишком далеко. «Не рой другому яму, сам в нее попадешь», — подумал Адриан и недобро ухмыльнулся.

Когда Руберт забрался под одеяло, Хильда приподнялась на локтях и спросила, с чего это он вздумал спать в носках. Он что-то хмуро пробормотал, не собираясь оправдываться, потому что это только его забота, а она не должна совать нос в чужие дела.

— Но у тебя же все носки в опилках, ты что, не видишь? Не понимаю, как можно быть таким неряхой. Я же только что свежее белье постелила.

Он повернулся к ней спиной.

Когда Руберт подпиливал старый деревянный мостик около болота и копал яму, он думал, что вор так получит по носу, что кражи прекратятся. Но ошибся. Вор выбрался из ямы, продолжил свой путь к штабелям дров, загрузил санки и вернулся домой. Кровавые следы на снегу указывали на то, что он был ранен и серьезно, но это не помешало ему завершить свое черное дело. Теперь похититель дров протоптал себе новую тропинку, в обход ямы, что помогло ему продолжить свои злодеяния. Это он зря.

Руберт оказался в одиночестве перед лицом важного решения. Ведь только Бог знал его секрет, ну и, конечно, Адриан Юханссон.

Заслышав тарахтение снегохода со стороны болота, Хильда отложила поварешку. Муженек часами торчал в лесу, невзирая на мороз. Начало смеркаться. Он стал необычайно скрытным, а это о многом говорило, похоже, затеял что-то еще.

Но не подумайте, что ей что-то удалось узнать, он готов был скорее умереть, чем проговориться о своих планах. Нужно подождать. Наверняка речь снова шла о дровах, иначе она забеспокоилась бы еще больше.