Вот примерно такие же эмоции я и испытал, заглянув в глаза вышедшему в круг новику.

Свое место под солнцем он готов был выгрызать клыками и когтями, и это считывалось, стоило посмотреть ему в глаза.

Меня он опасался — дыра в полу до сих пор служила зримым напоминанием моей силы, но выбранный мной путь бывшего разбойника явно не впечатлил.

И сейчас он готов был рискнуть всем, чтобы стать командиром отделения.

В принципе, будь я на его месте и видя перед собой молодого в общем-то парня, тоже сделал бы ставку на свой жизненный опыт.

Вот только он не знал, что у меня за спиной почти десяток закрытых Проколов, балансирование на грани жизни и смерти, а сам я… Огнев-Пожарский!

— Давай, Степан! — поддержал разбойника его щуплый товарищ, выпуская в меня… облачко тьмы?

А вместе с явно магической атакой на меня кинулся и мой противник.

— Ай, как неспортивно, — усмехнулся Виш, не делая ни малейших попыток мне помочь. — Впрочем, чего еще ожидать от бывших головорезов, приговоренных к казни?

Облачко тьмы, несмотря на мои попытки от него отмахнуться, окружило мою голову, мгновенно снизив видимость.

Я вынужденно отступил назад, разрывая дистанцию, и усилием воли призвал плещущийся в крови Огонь.

Вокруг моей головы вспыхнула тусклая вспышка пламени, испепеляя чужую магию, но Степану хватило вынужденной заминки.

Не знаю, откуда у него появился нож — с собой пронести он его явно не мог — но этим ножом он, сблизившись на расстояние удара, пырнул меня в правый бок.

На место удара мы посмотрели одновременно.

Я — из-за укола тупой боли, он… не знаю, почему.

Скорей всего Степан был удивлен, что вместо того, чтобы пробить одеяние послушника и пропороть мне бок — вряд ли он планировал меня убивать — его нож наткнулся на преграду!

— Не зря эти Храмовые робы так ценятся во внешнем мире, — отвлеченно заметил Виш, вместе со мной разглядывая место удара. — Ах да, ну и не стоит сбрасывать со счетов полученную от стелы Выносливость.

— Ах ты, пёс! — ошеломление, вызванное подлым ударом Степана, прошло, и я схватил его за горло.

Время словно замедлилось, а я, наоборот, ускорился, и виной тому был полыхающий внутри огонь ярости.

Рывок, и вот уже разбойник болтается в воздухе, цепляясь правой рукой за мое предплечье. Левой он, скотина такая, с зажатым в ней ножом, без остановки тыкает мне в грудь.

Захват кисти, хруст, и нож вылетает из ослабевшей ладони на пол.

Я же, дернув Степана к себе, с силой бью лбом ему в нос. И снова вытягиваю руку вверх, заставляя разбойника извиваться в воздухе.

Да, я не хотел калечить своих новиков, но такое прощать нельзя.

Кровь хлещет из разбитого носа разбойника, но я и не думаю останавливаться.

Хэк! Хэк! Хэк!

Моя левая рука, словно молот, врезается ему в живот, раз за разом выбивая из новика воздух.

Тихая волчья злость в глазах Степана сменяется сначала страхом, затем ужасом, но я и не думаю его отпускать.

И только когда на смену ужасу скорой смерти приходит мольба отпустить и готовность повиноваться, я разжимаю пальцы, и разбойник падает на пол.

К нему тут же бросается щуплый товарищ, но, поймав ухом мой подзатыльник, кубарем летит в другую сторону.

— Ещё один такой фокус, — внутри меня кипит гнев, и слова приходится выталкивать из себя. — И я переломаю вам пальцы.

После моих слов в отделении повисает тишина, и я понимаю — на этот раз припугнуть, как того же Ростика, ограничившись одними словами, не выйдет.

Если дружки Степана попробуют нарушить установленные мной правила, а они обязательно попробуют, то придется ломать им пальцы.

Иначе — не поймут и примут мое человеколюбие за слабость.

— Ещё желающие есть? — я буквально рычу, и не пытаясь успокоить полыхающий внутри гнев.

— Никак нет! — солдаты вытягиваются в струнку, а крестьяне с ремесленниками молча качают головами.

Мельком вижу во взгляде Григория понимание, как же ему повезло, что я лишь обозначал захваты.

И лишь один новик — третий разбойник — смотрит на меня исподлобья. Со злобой.

Шаг к нему, короткий тычок в солнышко и мощная оплеуха объясняют новоиспеченному новику всю глубину его заблуждений.

— Ещё раз так на меня посмотришь, — ласково рычу оказавшемуся на полу разбойнику. — Все зубы тебе пересчитаю. Понял?

Разбойник что-то мычит, ну а я что? Мне не жалко помочь бедолаге ускорить его мыслительный процесс.

Пинок в живот, и повторный вопрос.

— Понял?

— Понял… Ваше… благородие, — хрипит бандит, пытаясь удержать в себе завтрак.