Мы степенно шли в сторону императорской лечебницы, Кирана стала подозрительно молчалива. Будто в унисон с её настроением ветер затих, и из низких серых туч повалил пушистый снег. Он опускался на землю по причудливой траектории, навевая некое умиротворённое настроение. Спустя пять минут Кирана снова отозвалась по кровной связи:

«Что делать с Абрау будем? И почему ты так быстро перевёл тему со статуса земель Комариных?»

«Понимаешь, Абрау мне тогда отдали вроде бы как на откуп за убийство всей нашей семьи. Уже было известно, что мне благоволил Виноград, и предполагалось, что я буду искать нового главу рода Виноградовых. То есть император вроде бы и наградил меня, а вроде бы и нет. Может, он вообще пытался уличить меня в двоебожии или переманить в княжеский род конфеткой, а может, хотел в будущем стравить с новым главой. В общем, вариантов здесь масса. Я не исключаю даже, что он мог просто от щедрот души даровать мне поместье бонусом к графскому титулу. Монархи, знаешь ли, тоже люди и не любят быть обязанными. А тут я, весь из себя заслуженно обделённый и имеющий хоть какие-то связи с родом Виноградовых. Но в свете информации по твоей изнанке и невозможности продажи или дарения Абрау мне на ум приходят крамольные мысли… А не была ли в курсе императорская семья о проводимых там экспериментах? Быть в курсе это ещё половина беды, но кто был инициатором всего исследовательского центра?»

«Знаешь, мне иногда кажется, что я — слепой котёнок во всей этой истории, который балансирует на острие меча над пропастью, — грустно констатировала сестра. — Как? Как ты сопоставляешь все эти тонкости, мысли, мотивы? Неужели для этого надо вырасти в этой среде, чтобы так тонко чувствовать опасности и двойное, а то и тройное дно каждого поступка? Ты ведь младше меня! А я только и умею, что убивать и выживать!»

«Успокойся! Придёт время, и ты поймёшь, что это всего-навсего опыт. Ничего более, — я сжал ладонь сестры в жесте поддержки. — А по поводу земель Комариных… Нам лучше пока забыть, что мы слышали нечто подобное. Если есть хоть малейшая вероятность, что информация соответствует правде, то для её подтверждения придётся основательно покопаться в архивах соседних стран, ибо в нашей мне такую информацию ни за что не предоставят. Это равнозначно признанию в нарушении древнего международного договора и в создании сателлита — формально независимого государства, находящегося под политическим и экономическим влиянием империи».

«А где надо копаться? Может, я смогу помочь?» — тут же с энтузиазмом отреагировал Кирана.

«Теоретически, в той же Дании, Швеции можно поискать, они не меньше нашего государства существуют в той или иной форме, — принялся я рассуждать на ходу, — возможно, у османов стоит поискать, но здесь вероятность ниже. Они южнее, у них своих проблем хватало, чтобы ещё на север лезть. Вероятно, ещё кто-то из наших древних семей может хранить что-то у себя. Но кто?»

«Ну круг, в принципе, ясен. Как разберусь с изнанкой, можно будет проехаться. В Дании нас уже „любят“, — она хмыкнула, ибо сарказм сочился в каждом звуке сего постулата, — у османов у меня будущий тесть живёт. Съезжу в гости, доведу местную династию до сердечного приступа. Ну, а из наших семей на ум Тигровы приходят. Альтернативный полюс политического влияния в Сибири, род по силе не уступает Кречетам, но формально признающий их главенство. Да и совместный бизнес несколько упрощает наведение мостов».

«Если честно, пока не вижу смысла с этим вопросом заморачиваться, — честно признался я. — Я не претендую на роль монарха и не хочу лишний раз вступать в конфронтацию с императором, угрожая разоблачением несоблюдения неких древних уложений».

«Ну знаешь ли, в противостоянии любой дополнительный аргумент не лишний. Не пригодится сейчас, пригодится потом! Есть подозрение, что жить спокойно нам не судьба. Никто не говорит, что я сорвусь и поеду в турне вот прямо сейчас, нет! Но в планы себе внесу. Кто знает, вдруг хоть в чём-то смогу помочь тебе. Не только же тебе мне помогать».

Наша беседа подошла к концу вместе с неспешной прогулкой под снегопадом. На крыльце лечебницы мы заметили Асту, о чём-то яростно спорившую с Хельгой.

Аста выбежала на улицу вслед за кузиной. Ту чуть потряхивало от переживаний. Хельга поглаживала рукой блокиратор на шее и пыталась восстановить дыхание.

— Хельга, вернись! Нужно же хотя бы попытаться! — втолковывала юная княгиня Исбьерн. — Это же твой шанс!

— Нет! — сжатые в ниточку губы и упрямо вздёрнутый подбородок эмпатки говорили сами за себя. — Я не доверяю местным лекарям. Мне и так хорошо. Я привыкла.

— Хельга, нельзя так! Вспомни, что говорила бабушка! Дар — это часть тебя! Когда ты душишь себя саму, то неизбежны резкие всплески. Чем больше себя гнобишь, тем меньше контролируешь дар.

Аста держала кузину за руки, заглядывая в глаза. Она очень хотела помочь Хельге, но в данном конкретном случае спасание утопающей было в руках самой утопающей.

— Нет и ещё раз нет! Блокиратор прекрасно справляется, а в экстренных случаях я себя контролирую.

Увидев сквозь стену снегопада опекуна Асты, Хельга умолкла. И хоть они общались на датском, девушка не желала выяснять отношения при посторонних.

— Хорошо, — сдалась Аста. — но пообещай хотя бы подумать!

Эмпатка кивнула, не поднимая взгляда, и отвернулась.

В лечебнице нас ждал приятный сюрприз. Совместными стараниями Подорожниковых Эрик Исбьерн не просто выжил, но и пришёл в себя. Не передать словами, какой он испытал шок, когда понял, где находится. Там же в лечебнице состоялось знакомство Асты с дядей. Девочка изменила своё отношение к оборотню и решила принять клятву верности. Пока они проводили все процедуры тут же на больничной койке, Светлана принесла амулет для Тэймэй, ну а мне выставили ни разу не скромный счёт за лечение. Торговаться я не стал, выписав чек от своего имени, но от внимания Асты это не укрылось.

— Вы не должны платить за лечение моих людей, — хмурилась девочка, старательно выговаривая слова. — Я смогу вам возместить траты. Со временем.

Сомнения в её голосе были оправданы. Кроме формального статуса правительницы, недавно вышедшего из состава Дании княжества Рюген, и нескольких подписанных документов на руках, Аста не имела средств к существованию. Меньше всего хотелось девочке жить в долг на правах приживалки. Гордость не позволяла ей просить, но и как разрешить ситуацию она не знала в силу возраста и отсутствия опыта.