Какого-то чёрта полезло в голову давнишнее, забывшееся было воспоминание о моём первом походе в поселковую баню, и сколько там было нестарых ещё мужиков с плохо оформленными культями и ранами, не заживающими толком, гноящимися с самой войны. Медицина, она в Союзе как бы есть…

Не без труда выкинув из головы излишне анатомические, гноящиеся воспоминания, намылился, изворачиваясь временами самым странным образом и шипя то просто, то матерно. Оно и так-то одной рукой непросто, а когда вторая разодрана, расковыряна и зашита, а мышцы на пострадавшем предплечье то и дело непроизвольно напрягаются, то иногда такое ой…

А ещё, чёрт подери, жопа! Это разом и место, которое болит, и определение ситуации в целом!

В общем, помылся с таким трудом, что кажется, аж вспотел, пока мылся… Даже пару раз закрадывались предательские мысли, что надо было принять помощь отца с помывкой.

— Концерт, походу, отменяется, — констатирую я, осторожно вытираясь, и то и дело морщась болезненно. За каким-то чёртом, будто и без этого непонятно, ставлю руки в позицию для игры на воображаемой гитаре и шевелю пальцами.

' — Недели две в лучшем случае, — решаю я, пытаясь приткнуть ветеринарный опыт из прошлого ко мне настоящему, — Хотя нет, недели через две рана подживёт достаточно, чтобы почти не мешалась в повседневной жизни, а гитара, да ещё и полноценный концерт… месяц, не меньше'

— С-сука… — вырвалось у меня, — как же всё невовремя! Ах да… мазью жопу натереть ещё…

Открутив колпачок у «Бадяги», выдавил на ладонь и притормозил. Правой рукой в левое полужопие… но ладно, справлюсь! Хотя в другой раз, наверное, не играть в «самость», а маму попросить.

Одевшись, вышел на кухню, к гостям. Они уже в курсе ситуации, успели её переварить и обсудить, а мама — успокоиться, попеняв мне (ну куда ж без этого!), что нужно быть осторожнее, и что репетиции, которые затягиваются до самого вечера, не есть хорошо.

— Селёдки под шубой возьми, — сходу засуетилась мама, — Роза Моисеевна принесла.

— О! — оживаю чуточку напоказ и делая чуть шутовской поклон, — Моё вам гран-мерси!

— Доча делала, — улыбается та с лёгкой иронией.

' — Минутка рекламы' — едко комментирует подсознание, пока я, кивая иногда в такт словам Розы Моисеевны, рекламирующей дочку, накладываю себе «шубу» и усаживаюсь за стол, взяв с блюда гренку из чёрного хлеба, остро пахнущую чесноком.

Гости уже поели и пьют чай, но острый запах никому не мешает, они и сами вкусно пахнут чесноком, копчёностями и рыбой.

— Яичницу сделать? — не унимается мама, — С колбаской!

Взглядом показываю Розе Моисеевне, что я бы ограничился её «шубой», но мамину стряпню, и ещё больше — маму, я люблю больше всех салатов, самой Розы Моисеевны и даже её дочки, умницы и красавицы, дай ей Б-г здоровья и хорошего мужа! Понимающий смешок в ответ…

— Да, спасибо! С одним яйцом, пожалуйста! — это уже маме, и, пока та суетится, принимаюсь за еду, не особо вслушиваясь в поднадоевшие разговоры…

… да и гости тоже — поднадоевшие. Я, честное слово, отношусь к ним с большим уважением, но… чёрт подери, не каждый же день!

Взявшись налаживать социальную жизнь, мама, как мне кажется, несколько перестаралась, и гости у нас бывают иногда в две, а по выходным — и в три смены! Все они требуют внимания… не говоря уж о том, что нужно накрывать на стол и как минимум садиться пить чай, и разумеется, не пустой.

Не скажу, что это как-то очень уж разорительно… но ощутимо. Если бы не наши с отцом побочные заработки на мебели, и не гостинцы, с которыми приходят некоторые гости, было бы довольно кисло.

Но гостинцы эти зачастую специфические, в виде очередной бутылки с «медалями», тортика, коробки с эклерами, плитки шоколады и палки колбасы. По деньгам если брать, так оно то на то почти и выходит, особенно если алкоголь учитывать, но по трудозатратам да-алеко не так! Да и куда девать «медалированные» бутылки? На стол, понятное дело…

По выходным мамам у плиты иногда с утра и до ночи, а надо ещё и гостей развлекать. Ей это, с одной стороны, в радость, но ведь упахивается… и сказать ничего не скажешь, потому что — в радость! Да и гости интересные, этого не отнять. Мама ухитряется фильтровать и подбирать людей как минимум порядочных и интересных, а временами и полезных.

Например, лысеющий Иван Аркадьевич, зачёсывающий пряди волос на плешь, несколько занудный и весь какой-то поеденный молью, неведомым образом «укротил» директора моей школы, и теперь у меня не то чтобы в полной мере свободное посещение, но нечто, достаточно к этому близкое.