Без пяти десять я встаю, застегиваю пиджак и открываю дверь.

Алисия поднимает взгляд от своего компьютера и улыбается.

— Доброе утро, мистер Кенсингтон.

— Доброе утро, Алисия.

— Вы хорошо провели выходные?

Этот вопрос она задает мне каждый понедельник, но я не ищу никакой скрытый смысл в вопросе. На этот раз она знает, что меня здесь не было. Так что выдавать из себя «хорошо» немного сложнее, чем обычно.

— А ты как?

— Хорошо. Спасибо, что спросили, сэр.

Я киваю и продолжаю идти по коридору, устремив взгляд прямо перед собой. Я боюсь этих встреч по многим причинам, но хуже всего то, что все о них знают. Им всем интересно, что обсуждаем Крю, я и наш отец. Кого мы повышаем, увольняем или нанимаем.

Когда я вхожу в главный конференц-зал, никаких признаков присутствия Крю. Но мой отец уже сидит за столом, нетерпеливо постукивая ручкой по темному дереву.

Мой страх растет. Без поддержки, и он раздражен, что я заставил его ждать. Если бы я побил его здесь, он бы прокомментировал, что у меня, должно быть, выдалось вялое утро.

С моим отцом нет победы. Только различные степени поражения.

— Папа.

— Оливер.

Я сажусь напротив него, жалея, что не захватил кружку, в которой оставалось хотя бы немного кофе. Между нами простирается лакированное красное дерево, такое же редкое и унылое, как наши отношения. Бумажных записей об этих встречах нет. Они существуют без записей и никогда не включают никого, кроме нас троих.

Когда-то давно я думал, что это был способ моего отца хоть как-то связать семью и компанию. Он заставляет Крю и меня работать здесь, но редко признает, что мы его сыновья в стенах этого здания.

Теперь я считаю, что эти собрания имеют мало общего со мной или Крю.

Это игра власти.

Мой отец — это все о восприятии. Он хочет, чтобы все выглядело так, будто мы — единое целое, какой бы ни была правда. Хочет, чтобы его сотрудники распространяли информацию о том, что руководство Кенсингтонов едино и непогрешимо.

Стук. Стук. Стук.

Я откидываюсь на спинку стула и выдерживаю взгляд отца.

Я ожидаю, что он отвернется. С тех пор как он узнал, что произошло между мной и Кэндис, он попеременно игнорирует меня наедине и осыпает Крю восторгами на публике.

Есть мелочные люди, а есть мой отец. У него никогда не было обиды, которую бы не затаил.

Но сейчас он удерживает мой взгляд, что-то тлеет в глазах того же цвета, что и мои. Крю больше похож на нашу маму. Я похож на него.

Удивляя меня еще больше, он заговаривает первым.

— С «Томпсон & Томпсон» нужно решить все сегодня.

— Я знаю. — Именно об этом была половина писем, которые я только что просмотрел.

— Эта сделка закрылась быстрее, чем ожидалось.

— Я знаю, — повторяю я, зная, что этот ответ — самое лучшее, что я могу из себя выжать.

— Крю не придет.

Я скрываю свое удивление. Крю никогда не пропускал собрания по понедельникам.

— Я сказал ему, что хочу поговорить с тобой наедине.

Я напрягаюсь.

— Пока ты был отдыхал…

Я скрежещу коренными зубами при упоминании выходных, но никак иначе не реагирую.

— Я встречался с Леонардо Брэнсоном.

Я киваю один раз, мне знакомо это имя. Леонардо Брэнсон основал пару десятилетий назад фонд управления инвестициями, который привел к стремительному росту его собственного богатства и обрел множество влиятельных друзей, включая моего отца.

— Его дочь Куинн вернулась в Нью-Йорк. Она жила в Лондоне, откуда родом ее мать. Она работает в отделе по связям с общественностью. — Мой отец пренебрежительно машет рукой. — Скорее хобби, чем работа, исходя из того, что сказал Леонардо. Ей двадцать пять. Готова остепениться и завести семью.

Мои плечи напрягаются. Ужас скручивается у меня внутри.

Я точно понимаю, к чему он ведет.

Годы.

Я провел годы, ожидая жениться на женщине по выбору моего отца. Чтобы меня использовали в качестве разменной монеты, которая обеспечила бы какую-нибудь сделку или помогла важному слиянию.

Потом мой отец сказал мне, что Крю женится на Скарлетт Эллсворт, а не я. Что я должен сосредоточиться на компании, в то время как Крю будет важнейшим связующим звеном с империей Эллсвортов.

Мне потребовались недели, чтобы привыкнуть к этой мысли. Не из-за какой-либо привязанности к Скарлетт — я едва знал ее. А потому, что я знал, какие другие последствия это будет иметь.

— Она согласна на брак, — продолжает мой отец. Его тон непринужденный. С таким же успехом мы могли бы обсуждать погоду. — Веди себя как джентльмен. — Он усмехается. — Хотя мы оба знаем, что это вряд ли так, именно такое впечатление сохранилось у мисс Брэнсон. Ты женишься этим летом. Я оставляю предложение за тобой. Конечно, ты можешь сам его сделать.