— Так и есть.

— Привет, сестренка.

Ханна поворачивается к темноволосому мужчине, неуклюже приближающемуся к нам, явно радуясь, что его заметили.

— Привет, Эдди.

У брата Ханны каштановые волосы и сильный загар. В уголках его глаз появляются морщинки от смеха, когда он обнимает свою младшую сестру. Я предполагал, что Ханна была ближе со своей сестрой, но она сияет перед своим братом с поклонением герою, которому я немного завидую.

Затем он поворачивается ко мне и протягивает руку.

— Привет, я Эдди. Приятно познакомиться.

— Мне тоже. Я Оливер. — Как только наши руки опускаются, я говорю:

— Ты ужасно загорелый для врача. Я не знал, что в операционных бывает много солнечного света.

Эдди хихикает, совершенно непринужденно.

— Я занимаюсь серфингом почти каждое утро. Не могу насытиться им. Ты занимаешься серфингом?

Я качаю головой.

— Никогда не пробовал.

— Ну, тебе следует… — Эдди резко обрывает, спеша к миниатюрной рыжеволосой девушке, которая на седьмом небе от счастья и выходит на улицу, неся блюдо с сыром, помидорами и листьями салата. — Что ты делаешь? Тебе не следовало нести это самой!

— Я все равно не вижу земли. С таким же успехом мог бы оказаться полезным.

Эдди берет блюдо у своей жены и ставит его на стол, прежде чем подвести ее ко мне. Выражение ее лица — смесь опасения и восхищения, когда она приближается, переводя взгляд с Ханны на меня точно так же, как это делала Рейчел.

Я улыбаюсь ей.

— Приятно познакомиться, Эйприл.

Она улыбается в ответ.

— Ты хорошо выучи домашнее задание, да?

— Оливер хорошо запоминает имена, — комментирует Рейчел, открывает банку содовой и занимает место за столом.

— Что ж, мне тоже приятно с тобой познакомиться, Оливер.

— Вот ты где! — Зовет Синтия. — Где ты был, Дин?

— Мне пришлось взять еще угля из гаража, — последовал грубый ответ.

Я поворачиваюсь, чтобы поприветствовать единственного члена семьи, с которым я еще не знаком.

Дин Гарнер одной рукой обнимает Ханну, а в другой держит тарелку, доверху наполненную свежеприготовленными бургерами.

Для мужчины, которому, должно быть, за пятьдесят, он в отличной форме. Он легко мог бы сойти за мужчину на десяток лет моложе. Эдди — его младшая версия, точно так же, как Ханна похожа на свою мать. У Рейчел есть черты обоих родителей.

Я не родитель, поэтому не знаю, есть ли у них в семье любимчик. Мой отец слишком часто колебался между мной и Крю, чтобы я мог сказать, действительно ли он предпочитает одного из нас другому. Но очевидно, что Ханну и ее отца связывает особенно тесная связь. Это ясно по тому, как он сжимает ее, затем переводит суровый взгляд на меня.

Я делаю первый шаг, протягивая руку отцу Ханны.

Его хватка тверда, выражение лица стальное.

— Приятно познакомиться с вами, мистер Гарнер.

В отличие от своей жены, он не просит обращаться к нему менее официально.

— Папа, это Оливер, — говорит Ханна, пока тишина, в которой мы смотрим друг на друга, тянется и тянется.

Я все время удерживаю взгляд Дина. Я не новичок в тактиках запугивания. Я сам использовал множество из них. И несмотря на то, что эта встреча ничего не будет значить в грандиозном плане моей жизни — не говоря уже о том, что из-за намерения Ханны все пойдет наперекосяк, — я хочу понравиться Дину Гарнеру. Чтобы он уважал меня, по крайней мере.

Он наконец заговаривает.

— Оливер…

— Кенсингтон.

Ханна не упомянула мою фамилию. Это очевидно по тому, как ползут вверх его брови, реакция, которую ему не удается полностью контролировать. В устах человека, который сделал карьеру, преуспевая в блефе и переговорах, это крошечное движение говорит о многом.

Дин смотрит на Ханну, которая избегает взгляда своего отца, вместо этого глядя на Рейчел. Она ест кусочек сыра и наблюдает за нами, как и все остальные.

Я понимаю, что неправильно истолковал эту ситуацию.

Я думал, Ханна пригласила меня, чтобы сохранить лицо перед ее семьей, показать им, что это я, а не она, причина, по которой наши притворные отношения и настоящий брак никогда не сработают. Теперь я понимаю, что она предпочла бы, чтобы я вообще никогда с ними не встречался. Концепция родителей, проявляющих неподдельный интерес к жизни своего ребенка, мне чужда. Моего отца волнует только то, что отвечает его интересам. Что приносит ему пользу. Что он может контролировать.

— Ну, — наконец произносит мистер Гарнер после очередной долгой паузы. — Ты голоден?