Слышу возню за спиной. Владимир кому-то отвечает.

— Ты мое предложение не слышал.

— Мне оно не подходит.

— Сученок, — приспускает на время броню, но тут же на лице опять маска властелина мира.

— Тимур, у нас гости, — басит за спиной Трофимов.

— Кто?

— Янкевич с Бесовым.

Ой-ё… Не по плану, но по мою душу.

Одновременно с «гостями» спускается Рита. По выражению лица не могу понять, видела ли она свидетельство о рождении. Слишком серьезная и на себя не похожа. Олег на меня не смотрит. Бес усмехается.

— Ты по делу, Олег? — жмут друг другу руки. Ахметов скашивает взгляд на Риту. Та настырно идет ко мне. Встает за спиной.

— За сыном, — прямой мне в глаза. Нокаутирует «батя».

— Сыном? У тебя же нет.

— У меня их целый зал, — улыбается, — одаренных.

— Плохо смотришь за детками своими.

— Что он натворил?

Все взгляды обращаются на меня. Рожа стремительно краснеет, но за мной моя Зараза. Не могу ударить в грязь лицом. Расправляю плечи.

— А я, батя, натворил то, после чего обязан жениться.

Звенит в ушах от неловкости. Олег сжимает челюсти. Бес открыто улыбается. Про остальных молчу. Шинкуют меня вместе с ОНО.

— Так нам, получается, руки дочери у тебя просить надо, — Янкевич смотрит на Ахметова.

— Не у него, — раздается за спиной, — нет у Тимура Тагировича таких прав.

Ну все…

Грянул прилюдный пиздец.

Аву я теперь точно не увижу…

37. Ахметова

POV Маргарита Ахметова

Наверное, первый раз в жизни я так зла. Мне хочется бросать не только словами, но и предметами, которые меня окружают. Светильником или графином, например. И желательно, чтобы что-то долетело до головы Тимура Тагировича. Мы в его кабинете. Мы — это я и два моих озабоченных безопасностью папочки. Всю трясет от эмоций. Не знаю, какие резервы использую, чтобы не сорваться в пропасть.

Вдруг все прожитые годы превращаются лишь пыль. В кино, где я просто играла роль по чужому сценарию. И родители не родители. И я не я.

— Только не надо мне врать сейчас. Я видела свидетельство о рождении.

И там вместо фамилии Ахметова стоит совсем другая… Трофимова Маргарита Владимировна.

Трофимов Владимир Юрьевич — отец.

Трофимова Элла Борисовна — мать.

Все, как в тягучей мелодраме.

— Рита, — начинает Тимур Тагирович, — ты же умная девочка. Давай без скандалов обойдемся.

Не обещаю. Я себя с трудом контролирую. Маленькая девочка во мне накопила обиды и сейчас стоит с автоматом, чтобы всех этими обидками расстрелять.

— Тебя хочу услышать последним, а вот этого человека, — поворачиваюсь к Владимиру, — первым. Что там по списку? По каким хреновым причинам можно отдать своего ребенка другому человеку?

— Рита… — хрипит Трофимов. Видно, что ему плохо, но на фоне собственного самочувствия другие факторы попросту меркнут.

— Я хочу знать правду. И шанс у тебя только один.

Вот сейчас во мне говорит воспитание Ахметова — жесткость, цинизм и никакой пощады.

Я-то думала, почему отец не находит для меня времени?

Постоянно лица матери и Владимира мелькали. Больно от разбитых коленок — утешать бежит охрана, а не родитель. Шутки и прибаутки — тоже в его обществе.

Да и не похожа ни на мать, ни на отца. Инопланетное существо среди благородных генов.

— Тимур, ты бы мог нас одних оставить?

Неожиданно. Смотрю, как скрипя зубами, уходит папа. Дверь закрывается. Мне хочется выбежать к Димочке, обнять и уйти подальше отсюда. Спрятаться хочется! Чтобы успокоиться и принять реальность, в которой я места себе никак не нахожу.

— Не мог я тогда по-другому, Рита.

— Какое хорошее начало.

Вздыхает, а я скрещиваю руки на груди. Мне больно. Этого не отнять. Он всегда был рядом. И всегда врал, получается. Это предательство.

— Мы с Эллой поженились рано. Мне двадцать было. Ей – восемнадцать. Забеременела сразу же. Любили друг друга до умопомрачения. Тебя ждали очень.

— И что же изменилось? Лицом не вышла?

— Не надо так… Виноват я перед тобой. Хотел быстрых денег, чтобы семья обеспеченная была. Не получилось…