Матвей нарочно не смотрел на меня, сидя рядом на заднем сиденье авто его отца.

Он что-то лениво листал в телефоне, бросив лишь пару взглядов на меня, когда я шумно вздыхала или шелестела обёрточной бумагой для цветов…

В общем, доехали мы без приключений.

На линейке тоже никаких неожиданностей не произошло: учитель познакомила меня с классом и проводила нас после торжественной части линейки в нашу аудиторию на классный час. Уроков в этот день не было, и мы просто общались: класс знакомился со мной, ребята рассказывали как провели лето.

Точнее, то, что класс со мной знакомился — сильно сказано.

Они просто молча и без интереса взирали на меня когда учитель назвал им моё имя и сообщила, что я теперь буду учиться с ними.

Да, это совершенно не те девочки и мальчики, к которым я привыкла в своей школе.

Эти явно были избалованы, носили жутко дорогие украшения и телефоны, а уж выражения лиц… Несмотря на то, что мы все были в одинаковой форме, этих мажоров было ни с кем не спутать только лишь по выражениям лощёных лиц.

И рассказывали они о каникулах в таких местах, названий которых я и не знала, не то, что бывала там.

Различные острова или другие материки — мне такое даже и не снилось никогда!

Я же как раз отличалась на их фоне, была какой-то простой и не к месту…

Но ничего не поделать, придётся мне тут провести целый год.

Благо, что никто не начал с места меня оскорблять или как-то задевать.

Често сказать, я этого боялась, когда ехала сюда: Матвей мог подговорить класс начать травлю прямо на линейке.

Но пока что я скорее была новым одноклассникам безразлична, и в принципе, меня такой расклад устроил.

Единственный не очень приятный нюанс случился когда мне предложили выбрать место, и единственная свободная парта оказалась в самом конце класса, где, как я позже поняла, сидели “лузеры” класса. Не очень приятно было себя к ним отнести, но для меня самое главное было, что никто не проявлял открытой агрессии, и я смогла досидеть весь первый классный час до конца относительно спокойно.

Лиц и имён одноклассников я пока не запомнила, впрочем, как и они — моего, и когда наконец прозвенел звонок и мы, с новым расписанием в руках, смогли покинуть класс и отправиться ждать машину отца Матвея, я была этому рада.

Оказалась на свежем воздухе и мне стало немного легче.

— Выглядела ты, конечно, глупым чучелом, — сказал мне негромко Матвей, пока мы ждали машину, которая нас отвезёт домой. — Когда про свои каникулы рассказывала.

Да, я не смогла похвастаться поездкой на Гоа, и когда дошла очередь до меня и учитель спросила и меня о том, где и как я отдыхала этим летом, то я ответила правду — дома.

Этим вызвала снисходительный смех и взгляды одноклассников, о чём мне не преминул напомнить Матвей.

— Я не стыжусь своей бедности, — ответила я, гордо подняв голову. — Не стыдно быть бедной. Стыдно быть тупой и бессердечной!

Матвей многозначительно посмотрел на меня. Он прекрасно понял, что я на него жирно так намекала. Но пусть расценивает как хочет, я сказала так, как думаю на самом деле.

— Да? — изогнул он одну бровь. — Ну посмотрим тогда… Игра начинается.

— Что это значит? — вгляделась я в него.

Мне захотелось вцепиться пальцами в ворот его пиджака и как следует тряхнуть!

Что он себе позволяет, король жизни?

Я что — игрушка, раз у меня нет денег и положения в обществе?

Теперь он меня держит за…куклу, с которой можно весело поиграть?

— Узнаешь, — ответил он и уселся в подъехавшую за нами машину.

Мне ничего не оставалось делать, кроме того, чтобы сделать тоже самое и поехать домой.

Весь вечер я дёргалась в предчувствии чего-то дурного, и не ошиблась…

— Что ты тут делаешь, чёрт возьми! — возмутилась я и смутилась одновременно.

Я вышла из ванны, обёрнутая в одно лишь полотенце, не подозревая о том, что у меня могли быть непрошенные гости…

И какие — Матвей!

— Вый ди отсюда немедленно! — потребовала я, прижимая к груди полотенце, которое не очень-то надёжно на мне сидело.

Матвей же разглядывал меня внаглую какое-то время, а потом переключил моё внимание на кровать.

— Погоди. Ты сначала скажи мне, откуда у тебя это?