Шрифт:
Глядите-ка какие мы благородные рыцари…
— Нет у меня её телефона, — отрезал я.
— Ладно. Возьму у неё сам. Покеда тогда.
— Так, — встал я руки в боки перегородив выход Филину. Кровь так и стучала в висках. — Можешь считать, что она — типа как моя семья. Что-то вроде сводной сестры. А мою сестру трогать нельзя. Ты понял?
34
— А что плохого, если мы просто общаться будем? — спросил Андрей. — Я же не собираюсь её обижать.
— Там, где парень и девушка — всегда рядом обиды и разбитые сердца.
Фига се я философ. Сам себе удивился.
Лина, что ты делаешь со мной?!
Это вообще — я?
Не похож как-то…
Андрея вон отговариваю с ней встречаться.
Мне раньше было глубоко фиолетово, с кем он мутит, я его девок вообще не знал даже.
А к этой подпускать отчего-то не хочется, хотя адекватных причин запрещать двум почти взрослым людям общаться у меня действительно не было.
Я знал лишь одно — я не хочу, чтобы они общались.
Не хочу, и всё.
Не желаю наблюдать эти телячьи нежности!
Он ведь таскаться сюда начнёт словно осёл влюблённый.
Будет ее ждать у дверей, названивать.
Она будет трепаться с ним часами по телефону и смеяться.
Нафиг это надо в нашем доме?
Пусть найдет себе другую игрушку.
— Я сказал, что в моём доме я не позволю устраивать дом свиданий, — твёрдо заявил я, глядя на друга исподлобья.
— А чё ты так против-то, брат? — сузил глаза Андрей. — Она тебе самому что ли нравится? Так и скажи, чего ты вокруг да около всё ходишь. Неужто я тебя не пойму? Ты же помнишь: девчонка брата — табу.
— Нравится?! — вспылил я и встал на ноги. — Кто? Она? Это нищенка и дура? Ты за языком-то следи, Филинов. А то в и лоб можно получить за такое. Только тебе может понравится… Подобное.
— А какое “подобное”? — встал Андрей тоже на ноги. — Ты хочешь сказать, что ты весь такой замечательный и мечта любой девушки, ты достоин самого лучшего, будешь встречаться только с Нефертити и не менее, а я — вариант попроще тебя, и всякий хлам собираю, так?
— Нет… Я не это имел в виду, конечно… — сбавил я тон. Ведь в самом деле абсолютно незаслуженно обидел брата.
Это для меня она — не пара.
Потому что помимо ее происхождения и отсутствия какого-то статуса у семьи, у меня к ней личные претензии — Лина разрушила мою семью.
Отец с матерью почти перестал общаться.
Девчонка точно напомнила ему молодую мать.
У папы появилось охлаждение к маме, я же не слепой, и не дурак — всё вижу и чувствую.
Косвенно именно Ангелина своим появлением в доме повлияла на развал моей собственной семьи.
Как я могу в таком случае к ней относиться с уважением?
Андрей, ясное дело, к Лине будет относится легче и проще, но всё же я не понимаю: неужели она в самом деле ему понравилась?
Такое упорство, чтобы её номер получить.
Я прошу не общаться с ней, а Филинов спорит!
У нас вообще впервые такое.
Неужто мы теперь из-за неё и с братом поссоримся?
Она мне за это до конца своих дней не возместит потом!
Её жизнь превратится в настоящий ад, если она меня и брата лишит!
Что за девушка такая?
Весь дом вверх-ногами, всю мою грёбаную жизнь перевернула!
Зачем её только принесло сюда…
Не могла, что ли, мать её не помирать еще годик?
Тогда она не была вынуждена жить в нашем доме, а мы — терпеть её.
Чёрт!
Как же всё этот меня бесит!
Я не хочу с Андреем ругаться из-за Лины!
Проблема ходячая…
— А что ты имел в виду? — встал Андрей руки в боки. — Ты, по-моему, очень чётко обозначил, что такие отбросы общества, как эта девушка с тяжёлой судьбой, могут нравится только таким же отбросам общества в виде меня. Скажешь — нет?
Я нервно провёл пятёрнёй по волосам.
Ну да, выходит — именно это я и озвучил.
Хотел её задеть, показать, что она не достойная пара ему, а в итоге обидел брата.
— Не ожидал я от тебя такого, — покачал головой Филин. — Я тебя, Мот, не только братом считал всегда, но и другом. Никогда тебя не предавал. А ты, оказывается, меня совсем не уважаешь и ни в грош не ставишь. И… Поработай над своей личностью, ДРУГ. У тебя эмоциональный диапазон хлебушка. Нельзя так к людям относится, с презрением, если они не родились с серебряной ложкой в руке, как мы с тобой. Ангели не виновата в том, что её мама была обычной учительницей и зарабатывала на жизнь как могла сама — это вызывает уважение. А за то, что Лина в семнадцать осталась совсем одна, её пожалеть стоит, а не издеваться над этим. Ладно, бог тебе судья, Матвей. Я не вправе тебя учить. Просто понял вдруг, что совсем тебя не знал, и другом считал непонятно кого. Пока.