– Мы никому не скажем!
– ржут.

– Давайте, чайку ёбнем, а потом с дорогой разберемся?

Мы всегда работаем втроём на инструктажах - Йода, Танго и я.

Срослись уже давно в маленький коллектив. Все комиссованы по разным причинам, и в боевых действиях больше не участвуем. Форма пенсии, короче. Хотя, все молодые...

Йода стал Йодой из-за забавной манеры переставлять слова в предложениях и философствовать. А позже, после того как комиссовали, стал военно-боевым психологом. Он наблюдает за группой и потом даёт отводы от работы тем, кто не в адеквате.

– Хорошо-то как!
– тянется Танго.

Танго он, потому что все детство и юность занимался бальными. А потом спецназ... Танго, инструктор по ориентированию на местности.

Включает на телефоне музыку. Мощная колонка взрывается басами.

– "Я одинокий волк! И где-то бродит моя стая... И рядом никого!.." - подпевает, качая ладонью.

– Выключи...
– закрыв глаза "смотрит" на небо Йода.
– Дай тишину послушать.

Танго послушно выключает.

– Псих, подай термос.

А я Псих, да. Потому что чрезмерно спокойно принимаю любую жесть. В раздавании позывных у спецназа своя упоротая логика. Правила три.

Первое, позывной никак не пересекается с реальными именем и фамилией. Второе - он четко и коротко звучит в рацию. Третье - вызывает у боевой группы однозначную ассоциацию с персоной. При координации боевых действий это важно.

Поэтому ты не сам придумываешь позывной, а общак раздает кликухи.

Я - инструктор по выживанию в экстремальных условиях.

Завтра у нас очередной марш-бросок с военного полигона.

– Кого ведём в этот раз?
– поворачивается Танго к Йоде.

Танго никогда не читает вводных, потому что распиздяй.

– Курсантов...

– Ооо...
– разочарованно.
– Опять улитками поползём.

– Курсантов - это ещё цветочки, - вздыхает Йода.
– Полковник Солод своего отпрыска подкинул. Вот где жесть. Завтра привезет.

– А чо не так с ним?

– Сам всё увидишь ты!
– в стиле магистра Йоды.

– Ясно.

Вглядываюсь в лес.

– Варга выглядываешь?

– Да.

Свалил мой волкособ ещё по весне за волчьей стаей... Живой ли?..

Разворачиваюсь на звук тачки.

Все "свои" должны подтянуться только завтра. Это мы решили накануне бухнуть и шашлыки пожарить на базе, поэтому едем сегодня.

Машина чужая.

Дорогая, премиум класса. Низкий седан. Что на такой в тайге делать?

Преодолевая снежные заносы, скидывает скорость.

Смотрю на затененное пленкой окно. Там силуэт девушки. Лицо плохо видно. Только прижатые к стеклу ладони.

Казалось бы, ладони и ладони... Пальцы такие хрупкие...

Они так прижаты к стеклу...

Я перебираю в голове прилагательные, чтобы описать этот кадр, застрявший в голове, как постер фильма ужасов или триллера. Вот такие были говорящие пальцы!

Опять кукуха отъезжает? Я комиссован с посттравматическим. Бывают у меня заебы...

Мы молча и настороженно провожаем взглядами тачку.

– Кто это может быть?

– Странное дело. Там же дальше ни одного хутора даже.

– Но дорога то есть... Кто-то же колею накатал.

– Йода, ты наслушался?
– выплескиваю остатки чая в снег.

– Поехали по колее, глянем, что там. А то как-то стрёмно не знать местность на которой работаем.

– Поехали…

* - автор знает, что правильное произношение “инструкторЫ”, но эта разговорная форма вынесена из среды, там принято произносить так. “Понять и простить ”.

*********

Через несколько километров среди сосен и елей появляется сначала кирпичный забор, а потом трехэтажное белое здание. Довольно большое.

Точно не чья-то частная резиденция для охоты. Здесь без штата персонала не обойтись. Да и форма здания казенная. Не дворец с архитектурными изысками.

На однотипных окнах мелькают решетки с художественной ковкой.

Мы доезжаем до решетчатых ворот. Там, за ними, красивый сквер, с деревянными резными лавочками, неработающим, заваленным снегом фонтаном.

На вывеске "Нервно-психиатрический пансионат"

– Хм...
– оглядываю все внимательнее.
– А что-то я не видел ни одного столба сюда. У них автономное электричество?