Шрифт:
– Татьяна Михайловна, Божена, - представляет нас Ольга.
– Ужин сейчас принесут. Аперитив? Красного? Белого?
– Красное, сладкое, - заказывает Татьяна Михайловна.
Я отрицательно кручу головой и мне наливают минеральную воду в бокал.
Как только уходит Ольга, Татьяна Михайловна наклоняется ко мне через стол.
– Новенькая?...
– скорее констатирует она.
– Я ненадолго...
– зачем-то оправдываюсь я.
– Здесь все надолго. Это четырехзвездочная могила. Никого не выпустят, не заберут.
– Меня заберут…
Я чувствую, на себе удавку Алишера. Он не отпустит, нет.
Татьяна Михайловна смеётся.
Мне становится неприятно. Но я все равно хочу с ней говорить дальше. Она как интересный фильм. С живым персонажем. Пусть и не самым приятным.
В моей жизни мало интересного.
Перед нами ставят жемчужные тарелки. Там красная рыба с веточкой розмарина, авокадо, дикий рис и руккола. Красиво сервировано.
– С вином - это всё враньё, - делает глоток из бокала.
– Едва ли там есть пара градусов. Только вкус. И ко всему прочему - сахарозаменитель...
Морщится терпеливо и недовольно.
Я разглядываю ее лицо.
Панорамное окно, у которого мы сидим, выходит в больничный скверик. Ворота все ещё открыты. Но машины там больше нет. Несколько человек гуляет.
– Ворота открыты...
– Петля примерзла и лопнула. Сегодня наша гиена орала на охрану. Починят завтра…
– Гиена?
– Главврач.
– Никто не уходит...
– шепчу я, разглядывая гуляющих.
– Задержат?
– Нет, иди...
– улыбается плотоядно.
– Можно гулять.
Недоверчиво и горько смотрю ей в глаза.
– Волки... Ночью воют волки. Говорят, есть ещё рыси...
Сердце мое стучит от ужаса. Потому что я пойду!
Там осталась колея от машины. И это "дорога" на полигон, я уверена! Я выйду туда. Я угоню эту машину. Не знаю как! Когда мне было десять, отец, развлекая меня, учил водить. Выжать сцепление, включить первую передачу… Я вспомню!
Что мне терять? Максимум, вернут обратно.
А волки... Я знаю хищников и пострашнее. Может, мне повезет, и я не встречу волков. Встреча с волками - гипотетическая, в отличие от встречи с Алишером.
И я налегаю на еду. Мне нужно много энергии и сил.
– Десерт...
– на выбор предлагают мне несколько стоящих на подносе.
Выбираю самый жирный.
Внезапно Татьяна Михайловна ловит мою кисть.
– Пальцы какие...
– цокает завистливо.
– Как веточки. Сожми и переломятся. А у меня всю жизнь колотушки были.
Показывает свои пухлые пальцы.
– Почему Вы здесь?
– Здесь все по одной причине - их близкие слишком добры к ним.
– Я не понимаю.
– Ты кому-то очень ценна. И поэтому ты здесь. Рука не поднимается убить. А убить надо. Это заведение - компромисс. Так что - наслаждайся! И не отказывай себе ни в "Счастье", ни в "Покое". Ничего другого все равно не будет.
– "Покое"?
– Наша вечерняя доза. Спишь после нее волшебно! Сны яркие, сюжетные. От эротических можно оргазм получить. Самый настоящий!
– Понятно. Счастье и покой.
– Именно. И никогда не ори, не протестуй. Вколят дурь, неделю будешь как в тумане.
– Хорошее место, - поджимаю я губы.
Я знавала и похуже.
Но я попробую отсюда уйти.
Нам приносят хрустальные рюмочки с таблеткой.
– Чтобы сон был комфортным, - сдержанно улыбается мне Ольга.
– Я очень плохо сплю. Можно мне две, - прошу у нее я, глядя в глаза.
– Только первую неделю, хорошо?
– Благодарю Вас, - шевелю губами.
Шептать мне трудно. Связки не слушаются.
Счастье - розовое.
Покой - голубой.
Тайга за окном белоснежная и бескрайняя...
Глава 4 - Доводить до конца
Стоя перед зеркалом, собираю свои тяжёлые волосы, скручивая в жгут. У меня редкий пигмент. Русый, выцветающий до скандинавски-светлых тонов. Искрящийся на солнце золотистыми и серебристыми оттенками. Мне никогда не разрешали их стричь. Мои волосы - гордость мамы.
Когда мне было двенадцать, меня заметила в балетной школе представительница известного дома моды. И предложила моим родителям контракт. Очень впечатляющий. И работу в Азии.