— Ты его знаешь?

??????????????????????????— Да, знакомы, — киваю.

Я с трудом заставляю себя отвернуться. Невпопад проговариваю что-то об оценочной стоимости делового костюма. Девушка присвистывает, любопытно пялится. Саша, к счастью, ни меня, ни её не замечает.

— Давай разбираться с заданием, — наконец, произношу, после того как Карина доедает рёбрышки и салат.

Умостившись на одном с ней диване, открываю графический редактор. Копирую на свой планшет начатую, но не завершенную домашку сокурсницы. Вношу правки, поясняю. Рисую тонкие линии. Вспоминаю, как делала себе. Визуализирую трёхмерные объекты в офисном помещении.

— Попробуешь? — предлагаю девушке.

— Полюшка, а давай ты? Я пока понаблюдаю.

Усмехнувшись, включаюсь в процесс. Я-то могу, но как Карина планирует работать в будущем?

Посторонний взгляд резко жалит щёку. Недолго. И даже кажется, что показалось, но затем взгляд стекает с лица к шее, ключицам и груди. Оставляя на них горячие красные пятна.

Я сбиваюсь, рисуя, потому что в сознание упрямо врываются флешбэки. Стираю ластиком стол и заметно нервничаю.

Общение с Журавлёвым должно остаться прежним. Мы взрослые адекватные люди. К тому же семейные. Никто из нас не заинтересован в том, чтобы порочный образовавшийся между нами секрет вышел за пределы и нарушил удобный для всех баланс.

— Не желаете дополнить заказ? — интересуется официант, забирая грязные тарелки.

Жду ответа от Карины. Без слов понимаю, что да. От десерта она бы не отказалась. И это меньшее, что я могу для неё сделать.

— Два карамельных пудинга, пожалуйста.

В момент, когда официант отходит от нашего стола и открывает обзор на Журавлёва, наши взгляды пересекаются.

В висках пульсирует, в горле ком. Шум в ресторане и звяканье приборов о посуду звучат ненужным и неуместным фоном.

Я прохожусь глазами по лицу. Скольжу от лба до мужественного подбородка, покрытого тёмной короткой щетиной. Плыву ниже — к грудной клетке, скрытой чёрной тканью рубашки, заправленной за пояс брюк. Теперь уже абсолютно точно зная, что под ней находится. Провалами памяти я, увы, не страдаю.

Осмотрев друг друга, выдержанно киваем в знак приветствия. Одновременно отрываемся.

Я опускаю взгляд в планшет и заканчиваю работу вместо Карины. Пытаясь доступно объяснить материал и задавая наводящие вопросы по теме.

— Тебе точно не нужна финансовая помощь? — осторожно спрашиваю, после того как девушке звонят и требуют срочного появления на рабочем месте.

— Денег от тебя я не приму, а вот за еду — огромнейшее спасибо. Рассчитаюсь, как только смогу.

Я это уже слышала, но всё равно киваю.

— С тебя шоколадка, если получишь работу в агентстве.

— Замётано.

У Карины смена, поэтому долго она не задерживается. Копирует себе офисный дизайн, съедает десерт до последней крошки. Забирает потрёпанную сумку и вязаный кардиган с оторванной верхней пуговицей. Вылетает на улицу вместе с настойчивым звонком от начальства.

Я остаюсь одна и никуда не тороплюсь, хотя бы потому, что этот ресторан не принадлежит Журавлёву, и, к тому же, я планировала доделать и свою домашку.

Открыв программу, достаю стилус и пытаюсь сосредоточиться на главном. Каждый из нас пришёл сюда ради своих дел. И, судя по разложенным на столе бумагам и резким разговорам, Саша здесь явно не для того, чтобы меня провоцировать.

Вот и прекрасно.

Почувствовав движение за его столом, стараюсь не слишком открыто глазеть. Боковым зрением наблюдаю за тем, как собеседник Саши поднимается с места и снимает со стула пиджак. Затем аккуратно собирает бумаги в кожаную чёрную папку, пожимает руку и покидает заведение.

Дальнейшие действия ожидаемы, но не менее волнительны.

Чаще дышу, смаргиваю. Журавлёв расплачивается за заказ и направляется прямиком в мою сторону.

— Не знал, что ты любительница мексиканской кухни.

В мое скромное уютное пространство врывается до боли знакомый низкий голос, и пульс как по команде пускается вскачь.

Ненавижу.

Журавлёв усаживается на диван рядом со мной. Не спрашивая разрешения, не удосужившись выдержать дистанцию. Хотя бы ради приличия, чёрт возьми.

Его колено задевает моё. Вроде бы невзначай, но от этого движения внутри всё сотрясается, будто от столкновения с айсбергом. К счастью, внешне я остаюсь абсолютно спокойна.

— Люблю поострее. Ты разве нет?

Взгляд по-прежнему не поднимаю, усиленно делая вид, что рисовать — куда интереснее. Что угодно интереснее, чем общение с Александром Журавлёвым.

Сама же напряженно соплю, выводя карикатурные линии и портя до недавнего времени безупречную работу.

— Надо же — у нас сходятся вкусы. Главное, не усердствовать, Полин, а то потом проблемы с ЖКТ, повреждение вкусовых рецепторов и нарушение чувствительности. Обыкновенная еда уже не будет казаться настолько вкусной и интересной.