Ничего не отвечая и пользуясь замешательством, Журавлёв делает шаг навстречу и вкладывает мою руку в свою. Сердце пропускает удар, пульс срывается. Будто уловив это, Саша сжимает мои пальцы и утешительно поглаживает ладонь.

Молчим, отводим взгляды. Я не дёргаюсь и не сопротивляюсь. Шумно сглатываю.

— Я уже говорила, что ты дурачок?

Каблуки отрываются от асфальта. Вдох получается хриплым и вымученным.

Журавлёв достает свободной рукой ключи от автомобиля и спокойно переводит меня через оживлённую проезжую часть, а я доверяюсь ему настолько, что даже не оглядываюсь по сторонам.

— Можешь ещё хоть сто раз повторить. Я необидчивый.

Комфортный арендованный автомобиль с откидным верхом ловко рассекает по городу, проезжая по узким переполненным улицам и подстраиваясь под насыщенный трафик.

За три дня пребывания в Милане я заметила, что итальянцы не слишком жалуют громоздкие внедорожники, предпочитая им более компактные и экономные машины. Лиля пояснила почему. Большие города загружены местными жителями и туристами, на паркоместах ценен буквально каждый сантиметр, а рационализм — сильнее желания похвастать.

Приподнявшись с сиденья, подставляю лицо тёплому потоку воздуха. Волосы развеваются. Я зажмуриваюсь, ловлю кайф. Интуитивно чувствую, что Журавлёв, остановившись на светофоре, открыто проезжается взглядом по спине и ниже.

Я отдаю себе отчёт в том, что происходящее запретно и адски неправильно. Что тешу собственное эго, что пользуюсь вниманием. Ничего не обещаю, но и не осекаю.

На водительском месте должен был быть Наиль. Он всегда со мной был. Первый и единственный мужчина за все десять лет — это треть жизни. Наверное, именно поэтому вечер последнего дня в обществе Саши пахнет обманом и предательством, а на языке ощущается горечь, которую, вернувшись на место, я заедаю клубникой.

Были ли у меня хоть какие-то шансы отказаться и не выйти? Чисто на силе воле и обязательствах, наплевав на интерес и любопытство? Думаю, нет. Ни единого. Журавлёв умело додавил.

Иногда я скучаю по тем временам, когда не было ни финансовой свободы, ни необъятных возможностей, ни новых знакомств. Сидеть в кабриолете в нарядном дизайнерском платье и дорогих украшения приятно, но холодно. Изредка знобит. Стопы сломаны. Границы, хоть и нарисованы, но по другой линии. Жирно наведены, а всё равно слабо видны. Лучше бы Наиль никогда не заикался о том, чтобы развлечься и открыть наш брак.

Ойкаю, когда капля сока попадает на платье. Слизываю вторую с уголка губ. Вкусно невероятно. От алкоголя я намеренно отказалась, потому что и без того штормит, а вот с клубникой Саша вполне угадал.

Я пытаюсь вести диалог. Нейтральный, дружелюбный. Иногда с подколами. Чтобы занять себя в дороге и не молчать.

— Ладно, в нашей стране у тебя всюду есть связи, сын первого заместителя мэра, но тут-то как получилось раздобыть билеты, которых нет ни в одной кассе? Неужели у клана Журавлёвых имеются итальянские корни?

— Нет, — усмехается. — У Журавлёвых есть правило: не получается — пробуй ещё.

Звучит самонадеянно и твёрдо. Вполне в характере Саши. Интересно, прилетев в Милан, он тоже руководствовался этим?

— Мира торговалась с кассиршей и предлагала цену в два раза выше — не прокатило, представляешь?

Скашиваю взгляд влево и одёргиваю платье, которое и без того покрывает колени. Хорошо, что мой выбор был сегодня не в пользу мини.

— Всё куда проще, Полина. Я нашёл чат для туристов, задал вопрос. Там как раз продавали лишние билеты за ненадобностью, потому что рейс перенесли на более раннее время.

Саша чётко втискивается между экстремально близко стоящими друг к другу автомобилями и глушит двигатель.

Я тут же открываю дверь и ставлю каблуки на асфальт. Рассмотрев здание «Ла Скала» — величественное и красивое, с богатой историей — отдаю себе отчёт, что ни единого фотоснимка здесь делать не буду. Плюс одна недосказанность в мою копилку. Если пересчитать общую сумму, то становится дурно и совестно перед близкими и Наилем.

В зал мы попадаем за пару минут до начала представления. Занимаем сиденья в третьем ряду прямо по центру, заинтересованно осматриваемся.

Две тысячи мест забиты под завязку. Эмоции захлёстывают. Здесь именно так, как и было на фото в сети — волшебно, атмосферно. Мурашки по коже.

— Не хватает попкорна и колы, да? — тихо интересуюсь.

Заметив на губах Журавлёва лёгкую улыбку, смущаюсь.

— Не обращай внимания. Это всё провинциальные шуточки.

— Мне нравится, не останавливайся.

Звучит звонок, гаснет свет. Шум стихает, и зрители фокусируют внимание на сцене. Я в том числе. Предвкушение сладкой патокой распространяется по телу.