– Я придержу дверь, а вы заходите. Осторожно, не споткнитесь, там ступенька.

Мне жутко хотелось сказать ей, что зрение вернулось, сорвать повязку и, раскрутив её над головой, сплясать революционное «яблочко» прямо на пороге книжной лавки. Но, встретив горящий взгляд очкастой девицы за кассой, я сумел взять себя в руки. Пока мне выгодно, как старику Паниковскому, побыть немножечко слепым. Прозреть всегда успеется.

– Ярослав… ибн Гауда… Мценский, – с непередаваемой смесью восторга, злобы, презрения, ненависти и упоения возможностями протянула девочка, облизывая губы раздвоенным чёрным языком.

– Вы знакомы? – обернулась ко мне Нонна.

– С кем? – типа не понял я.

– Вон с той девушкой, а… извините. Невысокая, пухлая, бесформенная, немодная стрижка, школьные очки с толстыми стёклами, чулки сползли на щиколотках, маски нет, а ведь это непорядок, – принялась описывать моя спутница, одновременно ненавязчиво выбирая именно те слова, которые могли оскорбить соперницу. И это явно достигало цели…

– А-а, такую немного знаю, – кивком головы подтвердил я. – Она всё время хочет меня убить.

– Вас? Вы же такой добрый и красивый.

– Право, вы меня перехваливаете…

– Чума на оба ваши дома, – по-шекспировски прошипела очкастая, то краснея, то бледнея, то идя жёлтыми пятнами. – Заткнитесь и идите вниз, вас ждут. Но на выходе ты задержишься, яжмаг. Я обещаю…

Надо было видеть, каким взглядом ответила ей правнучка архангела. И вот знаете, на секундочку даже мне показалось не самым умным стоять у неё поперёк дороги, когда она искренне считает, что защищает правое дело.

Но недалёкая девочка с клыками ничего не поняла, пальчиком указывая на отдел антикварной литературы. Мы прошли в указанном направлении, и там я чуть было не спалился, привычно протянув руку к нужному тому старой советской энциклопедии.

– Посмотрите, там, на входе, никого нет?

– Никого, – простодушно обернулась Нонна. За это время я успел потянуть за книгу, открыв потайную дверь.

Моя спутница удивлённо ойкнула, но проследовала следом за мной по полутёмному проходу винтовой лестницей вниз. На выходе, за стойкой, нас встретил всё тот же душный парень, видимо, он знал, как добраться сюда быстрее.

– Я должен вас обыскать.

– Борзеешь, холоп?

Тем не менее я с ленивой неохотой вывернул карманы. Кроме сотового и кошелька с несколькими пластиковыми картами, ничего запрещённого или классифицируемого как опасное у меня не было. Естественно, я умный.

– А вы, девушка? – облизнулся лысый, зачем-то подмигнув мне.

Нонна не стала возражать, подняв руки. Но у неё с собой даже дамской сумочки не было, и всё же парень похлопал её по бокам платья, по талии, потом нарочито медленно провёл по бёдрам вниз, до колен, раскатал губы, прикрыл глаза, коснувшись указательным пальцем груди, и… Нонна возмущённо взвизгнула, отвесив нахалу пощёчину!

Пауконогого впечатало в стену за стойкой…

– А я говорила, что у меня сильные руки, – неизвестно зачем подтвердила мне она, бледная от ярости, но с алыми пятнами на щеках.

– Я всё равно не видел, что тут произошло. Но уверен, что вы всё сделали правильно.

– Ещё бы!

– Не сомневаюсь.

– Он пытался меня лапать!

– Каков злодей?! Надеюсь, он получил по заслугам…

Нонна гордо задрала носик и прошествовала по коридору вперёд, туда, где уже начала гостеприимно распахиваться тяжёлая дверь. Ну что ж, в принципе, нам туда и надо. Однако когда мы вошли в кабинет, то я буквально замер на пороге. Ой, мам-ма-а, кто это?

Из-за рабочего стола гориллы нам приветливо помахала ручкой сногсшибательная красавица-брюнетка, в облегающем платье с таким декольте, что я мог бы нырнуть туда с головой без разбега. И остаться там надолго-о…

– О, да это же яжмаг Ярослав ибн Гауда Мценский и его милая спутница Нонна Бернер! Заходите, присаживайтесь, побеседуем.

– Э-э, а где…

– Горилла? Её больше не будет, – лучезарно улыбнулась девушка, и в кабинете стало заметно светлей. – Теперь вашим личным консультантом и куратором буду я. Уверена, мы подружимся.

– А как вас зовут? – искренне поинтересовалась Нонна.

– Гилла. – Девушка игриво подмигнула мне, и почему-то её карие глаза вдруг показались мне безумно знакомыми.

До такой степени, что ещё чуть-чуть, и…

Я уже даже открыл рот, чтобы задать слишком очевидный вопрос, как вспомнил, что по факту мне полагается быть слепым. В конце концов, это нас сюда пригласили, а не мы сами припёрлись. Значит, чисто из этических соображений следует проявить терпение.

Девушка оценила это и, дождавшись, пока мы сядем на предложенные стулья, так же оптимистично продолжила: