— По рукам, — кивнул я и пожал протянутую Василием руку.

— Тогда сейчас я тебе черкну адрес и телефон, — Василий принялся шарить по карманам. — Так, где-то у меня записнуха… Ага, вот! Короче, ты только сразу не удивляйся, он с закидонами слегка. На мистике всякой повернут, может поэтому мы с ним как-то так долго и сходимся. А если найдешь подход, то…

— Я понял, — усмехнулся я. — Скоро лето, а там и стадионы. Постараюсь подобрать отмычку к его мистическому сердцу.

Василий торопливо пролистал записную книжку, нашел нужную страницу и быстро переписал телефон и адрес на вырванный листочек. Протянул мне.

Я прочитал адрес. В Питере я бывал, конечно, но не настолько его хорошо знал, чтобы представлять, где обитает этот нужный человечек Гена. Но само поручение в этот раз не вызвало во мне ровным счетом никакого сопротивления. Василий хотел заполучить выходы на питерских рокеров. Чтобы возить их в Новокиневск и устраивать тут здоровенные опенэйры. Понимаю. Одобряю. И с удовольствием в этот движ впишусь, так что прямо в кассу поручение, что уж. Чем больше я узнаю про эту кухню, тем меньше грабель соберу собственным лбом.

— Значит, договорились, — Василий снова просветлел лицом и взялся за бутылку коньяка. — Бахнем для закрепления сделки?

Я остановился, когда уже почти дошел до своего подъезда. Погладил чехол гитары и задумался. Все-таки, это чертовски дорогая штука, а в эту квартиру вот-вот должны приехать какие-то новые парни, про одного из которых меня Степа предупредил, что он какой-то мутный. Хочу ли я рисковать?

Пожалуй, нет. Я развернулся и потопал к дому родителей. Ранний вечер, самое время заскочить в гости. Заодно и Лариску к себе утащу, она просила киношку посмотреть.

Я открыл дверь и вошел в прихожую. На коврике стояли еще две пары ботинок, а из кухни доносились голоса. Мамин и два мужских. Гости?

— Привет! — сказал я, останавливаясь на пороге кухни. Да уж, картина маслом…

— О, здорово, Вовчик! — обрадованно сверкнул золотым зубом Боба. Второго мужика я не знал. Хотя на мужика он не тянул, скорее парень. Лет двадцати, может. — Ты видал, как твоя мамахен нас приодела, а?!

Боба гордо выпрямил спину и покрутился, демонстрируя элегантный прикид. Серый костюм сидел на нем неожиданно хорошо, прямо как влитой. И делал его квадратную фигуру еще внушительнее. И как-то выше что ли.

— Вообще красавчик! — похвалил я.

— Да мы теперь в натуре как сицилийская мафия смотримся, — Боба снова широко улыбнулся. — А это племяш мой. Он жениться надумал, так я его к твоей мамахен привел, чтобы сделала все по красоте!

— Здравствуй, Володя, — кивнула мама. — Так какую ткань берем в результате?

— Вот ту, которая с самого начала была, — пробасил племяш. — С отливом которая.

— Хорошо, поняла, — кивнула мама.

— Ладно, не буду вам мешать, — сказал я и шагнул в коридор. Но потом передумал и обернулся. — Мам, я оставлю тут гитару на несколько дней, хорошо?

— Да, конечно, — покивала мама, накидывая сантиметровую ленту на массивный торс племяша. — Поставь в своей комнате, там ее никто не потревожит.

Я прошелся по квартире. В гостиной бормотал телевизор, дверь в комнату Лариски была плотно закрыта. Я постучал в прикрытую дверь в свою комнату. Ну, мало ли, вдруг там тетя Марина переодевается. Но мне никто не ответил, так что я спокойно вошел и устроил так неожиданно обретенный фендер-стратокастер за шифоньером.

— А, это ты! — раздался от двери голос Грохотова. — А то я сначала подумал, что Марина вернулась уже.

— Добрый вечер, — сказал я. — Я тут гитару оставил, а то в съемном жилье как-то не очень хранить дорогие вещи. И уже ухожу, на самом деле.

— Да погоди ты убегать! — ухватил меня за рукав Грохотов и прикрыл дверь. — Помнишь, ты меня про человека одного просил узнать?

— Блин, точно! — я хлопнул себя по лбу. — Я же и сам собирался зайти спросить, но закрутился.

— Садись давай тогда, — сказал Грохотов. — Рассказывать буду.

Я послушно уселся на свой диван. Рядом со мной плюхнулся Грохотов, вызвав в недрах несчастной моей тахты целую симфонию скрипов.

— Короче, жучила твой этот Банкин, вот что! — сказал Грохотов. — Но умный, не отнять…

Речь Грохотова изобиловала фамилиями разных общественных деятелей Новокиневска, про каждого из которых он не поленился рассказать, где и как с ним общался и знакомился. Но если опустить все эти драматические подробности за скобки, то картина вырисовывалась такая себе. Банкин пришел в горисполком с очень высокопарным проектом музыкальной терапии для инвалидов. Мол, вот медицинское исследование доктора наук такого-то, о том, что музыка помогает в реабилитации тяжелобольных и способствует социализации инвалидов. Это дело активно поддержали и кроме помещения ему даже выделили весьма жирный такой кусок средств из городского бюджета. Правда, насчет этих средств Грохотов был уверен, что пошли они в карман не Банкину, а тому чиновнику, который отца-основателя рок-клуба через все эти бюрократические лабиринты провел и показал пальцем, где какие подписи должны стоять, и как весь этот проект должен быть написан, чтобы его приняли и одобрили.