Шрифт:
— Ты думаешь, Томми-Рэй потерян для нас? — спросила Джо-Бет.
Мать секунду помедлила с ответом, но и так было ясно.
— Да, — сказала она. — Потерян.
— Я не верю, — сказала Джо-Бет.
— Даже после того, до чего он дошел прошлой ночью? — сказал Хови.
— Он не ведал, что творит. Яфф его контролировал. Я его знаю, он же мне не просто брат…
— В смысле? — сказал Хови.
— Мы же близнецы. Я чувствую то же, что и он.
— В нем зло, — сказала мать.
— Тогда оно и во мне. — Джо-Бет встала. — Еще три дня назад ты говорила, что любишь его. А теперь утверждаешь, что он для нас потерян. Ты отдала его Яффу. Я — не отдам.
С этими словами девушка вышла из комнаты.
— Может, она и права, — тихо сказала Джойс.
— Томми-Рэя удастся спасти?
— Нет. Может, в ней тоже сидит дьявол.
Хови нашел Джо-Бет во дворе. Она сидела, подняв лицо к небу и закрыв глаза. Она услышала его шаги и оглянулась.
— Думаешь, мама права? Томми-Рэю нельзя помочь?
— Нет, можно — если ты веришь, что мы сумеем до него достучаться и вернуть назад.
— Не говори только для того, чтобы что-то сказать, Хови. Если ты со мной не согласен, говори как есть.
Он положил руку ей на плечо.
— Послушай, если бы я верил тому, что говорит твоя мать, я бы не вернулся сюда. Это ведь я. Мистер Настойчивость. Если ты думаешь, что мы сможем ослабить влияние Яффа на него, то мы пойдем и сделаем это. Только не проси меня любить его.
Джо-Бет повернулась к нему всем телом, убирая с лица растрепанные ветром волосы.
— Никогда не думал, что буду сидеть на заднем дворе дома твоей матери и держать тебя за руку, — сказал Хови.
— Чудеса случаются.
— Нет, — ответил он. — Чудеса творятся.
Глава 3
Первым, кому позвонил Грилло после отъезда Теслы, был Абернети. Рассказывать или не рассказывать о случившемся — это лишь одна из проблем. Другая — как об этом рассказать? Грилло никогда не был романистом. Его работа требовала максимально точного изложения фактов. Никакого полета мысли, никаких возвышенностей. И научился он этому не у какого-нибудь журналиста, а у самого Джонатана Свифта, автора «Путешествия Гулливера». Свифт так ратовал за ясность изложения своей сатиры, что регулярно читал отрывки вслух своим слугам, дабы убедиться в том, что стиль изложения не затмил содержания. Эта история была для Грилло образцом, и когда он писал о бездомных Лос-Анджелеса или о наркотиках, он всегда излагал факты просто и ясно.
Но здесь, от событий в пещерах и до самопожертвования Флетчера, все было гораздо сложнее. Как описать то, что произошло вчерашней ночью, не упоминая о своих ощущениях?
Во всяком случае, Абернети он объяснить этого не мог. Притворяться, будто в Гроуве ничего не случилось, было бессмысленно. Абернети уже видел телерепортаж о ночном вандализме.
— Грилло, ты там был?
— Когда все кончилось. Услышал сигнализацию…
— Ну и?..
— Да не о чем говорить. Несколько разбитых витрин.
— «Ангелы ада» повеселились.
— У тебя есть информация?
— У меня? А у тебя? Это ты, блин, репортер, а не я. Чего тебе не хватает? Выпивки? Наркотиков? Чтоб пришла твоя гребаная Муда?
— Муза.
— Муда, Муза — какая разница? Мне нужна история, которую люди захотят читать. Там, наверное, были жертвы…
— Не думаю.
— Так придумай что-нибудь.
— У меня есть кое-что…
— Что? Что?
— Готов спорить, об этом еще никто не сообщал.
— Хорошо, если ты прав, Грилло. Твоя работа — давать мне материал.
— Скоро в доме Вэнса состоится большое сборище. Будут его поминать.
— Чудесно. Ты должен попасть туда. Мне нужна информация о нем и его друзьях. Он был плохим парнем, а друзья плохих парней — тоже плохие парни. Мне нужны имена и подробности.
— Абернети, иногда мне кажется, что ты смотрел слишком много фильмов.
— В смысле?
— А, забудь.
Когда Грилло повесил трубку, перед глазами у него еще долго стоял образ Абернети, который ночью изучает газетные заголовки, оттачивая свой имидж бывалого редактора. Но Грилло думал не только о нем.
В голове у каждого человека крутится свое кино со знакомыми именами в титрах. Эллен — жертва, ей пришлось хранить ужасные тайны. Тесла — дикарка из западного Голливуда, заблудившаяся в чужом мире. А он? Сам-то он кто?
Репортер-новичок, которому попался стоящий сюжет? Или человек чести, которого преследуют за то, что он выступил против коррумпированной системы? Когда он впервые появился в этом городе, чтобы сделать репортаж о смерти Бадди Вэнса, ему не подошла бы ни одна из этих ролей. Но события сместили его на второй план. Главные роли достались другим, в частности Тесле.