— Будьте начеку, — сказал Вант. — Я думаю, происходит нечто большее, чем мы осознаем.

— Я так и сделаю. — Как только они вышли за дверь, я повернулась к сестре. — Где София?

14

Ара

Аргус молча следовал за нами, пока мы шли по коридору. Это заставило меня почувствовать себя немного лучше, зная, что он собирается остаться с Лагиной, несмотря на все это.

Как только мы отошли от охранников, все еще находившихся в кабинете, я повернулась к Лагине. — Чего я могу ожидать здесь? Она все еще не в себе? — Это был мой самый большой страх. Ее нежное сердце и невинность были освежающей передышкой от постоянной борьбы за власть во дворце.

— Она изо всех сил пытается приспособиться, — предположила Лагина. — Мы все пытаемся.

Все охранники за дверью Софии были мне знакомы. Было приятно узнать, что некоторые из старших охранников выжили, хотя я не могла не задаться вопросом, были ли они на самом деле верны.

Лагина постучала. — Софи? Это я, Джина. У меня для тебя сюрприз.

Мы подождали несколько ударов сердца, прежде чем дверь приоткрылась, и, посмотрев в обе стороны, Лагина протиснулась внутрь. Я последовала за ней, и Аргус закрыл за нами дверь.

В комнате было так темно, что моим глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть, прежде чем я смогла разглядеть очертания обеих фигур. — София?

Она ахнула, затем вспыхнула свеча, и я увидел улыбку на ее лице за секунду до того, как она столкнулась со мной. Моя сестра крепко обняла меня, ее руки обвились вокруг моей шеи. Все ее тело сотрясалось, когда она рыдала в мои волосы. — Ты жива. Ты жива.

Я пригладила ее волосы, лаская по голове, как делала, когда она была маленькой. — Все в порядке, я здесь. Я в безопасности.

Внезапно она вырвалась из моих объятий, быстро отстраняясь от меня. — Но ты не в безопасности. Не здесь, со мной. — Ее глаза дико метались по сторонам, на лице была чистая паника. — Ты должна убираться отсюда. Ты не можешь быть здесь. Я могу причинить тебе боль.

— Ты не причинишь мне вреда, — заверила я ее.

— Ты больше никому не причинила вреда, — сказала Лагина. — Это был несчастный случай. Это больше не повторится. Теперь у тебя есть все, что тебе нужно.

— Нет. — София покачала головой. — Ара, ты должна убедить их отправить меня в Подземный мир. Я не могу быть здесь. Я не могу находиться среди обычных людей. Я угроза. Опасность. Монстр.

— Ты не являешься ни одним из этих существ, иначе причинила бы мне вред в тот момент, когда я вошла сюда. Вместо этого ты обняла меня, — напомнила я ей.

Она напряглась, нахмурив брови, словно обдумывая мои слова.

— Ты ни в чем не виновата, — добавила я. — Мы не знали, поэтому не смогли подготовиться. Как ты можешь быть виновата? Ты была ребенком. Это был не твой выбор.

— Это я лишила жизни свою собственную мать, — голос Софии дрогнул, когда она заговорила.

— У них есть способы предотвратить это, — сказала Лагина. — Если бы мы знали…

— Если бы мы знали, они бы убили ее, — сказала я.

Обе мои сестры посмотрели на меня широко раскрытыми глазами. — Не делай вид, что это сюрприз. Мы все знаем, как все в этом королевстве относятся ко всем, кто не является человеком. Нас воспитывали в страхе перед всеми остальными. Фейри, вампирами, оборотнями. Даже боги. Ты думаешь, ребенку-полувампиру позволили бы жить?

Рука Софии переместилась к груди, и она опустила глаза, делая медленные вдохи. Я никогда не видела ее такой противоречивой.

— Я не оправдываю его за то, что он сделал, — добавила я. — Но мы больше не можем позволить себе игнорировать тот факт, что нас воспитали смотреть на мир определенным образом. Поддерживать иллюзию безопасности, которую обеспечивал этот город. Играть роль.

— Вот почему тетю Катерину отправили к стене, — тихо сказала Лагина.

— Что? — Моя тетя всегда вдохновляла меня. — Она не вызвалась добровольно?

Лагина покачала головой. — Другим ее вариантом был храм.

Я сжала руки в кулаки, не обращая внимания на обкусанные ногти на ладонях. Я должна была догадаться. Я должна была увидеть параллели. Я была так слепа.

— Все было ложью, не так ли? — Мягко спросила София.

— Да, — ответила я без колебаний. — И это не твоя вина. Так что ты не собираешься расплачиваться за их ошибки.

— Моя мать… — она прерывисто дышала. — ее больше нет. Это моя вина.

— Больше никаких обвинений. Ты разберешься во всем. Я не хочу слышать оправданий, ты понимаешь? — Я никогда не разговаривала с ней так резко, и ее удивленное выражение лица почти заставило меня взять свои слова обратно. Но я знала, что это был единственный способ, которым она собиралась меня выслушать. Офелия никогда ничего не покрывала сахаром, когда дело доходило до заказов.