— В своих комнатах. Я не хочу, чтобы они были вовлечены во что-то большее, чем необходимо, — ответила она.

— Где делегация Дракона? — Спросил Райвин.

Лагина повернулась к нему, ее глаза сузились, оценивая его, как будто она впервые заметила, что он здесь. Она снова обратила свое внимание на меня. — Пожалуйста, скажи мне, что ты поехала в Конос не из-за мужчины.

Я приподняла бровь. — Ты знаешь меня лучше, чем это.

— Между нами ничего не происходит, — ответил Райвин. — Ара ясно дала это понять.

Мне показалось, что он вонзил нож мне в сердце.

— Тогда почему ты здесь? И кто твои друзья? — Требовательно спросила Лагина.

— Ты уже встречалась с Вантом, — предположил Райвин. — А я здесь, потому что так хочет Ара.

— Они здесь, чтобы помочь, — сказала я.

— А ты кто? — Лагина изучала Лэру, даже не скрывая, что рассматривает каждую деталь принцессы. Я должна была поаплодировать ей за то, что она заметила, что она так же опасна, как и мужчины, с которыми я прибыла, хотя Лэра и не выглядела особенно устрашающе в своих бледно-зеленых пеплосах.

— Ты можешь называть меня Лэра, — принцесса шагнула вперед, кивнув Лагине.

— Принцесса Коноса? Иштван скользнул ко мне, и я не потрудилась скрыть усмешку. — Ты не можешь быть здесь. — Он придвинулся ближе к Лагине. — Она глаза и уши короля фейри. Ей нельзя доверять.

— Разве тебе не пора идти целовать ноги Офелии? — Я повернулась к священнику.

Воздух в комнате, казалось, изменился. Как будто все затаили дыхание. У меня по коже побежали мурашки. — Что случилось?

— Она мертва, — сказала Лагина.

— Что ж, теперь нам приходится иметь дело с одной избалованной королевской особой меньше, — сказала Лэра.

— Лэра, сейчас не время, — огрызнулась я.

— Я просто говорю то, что мы все думаем, — пробормотала она.

С ее способностями мне пришлось задуматься, говорит ли она правду или просто ведет себя, ну, как Лэра.

— Мы должны сесть, я могу все объяснить, — сказала Лагина.

— У нас действительно нет времени на воссоединение семьи, — заметила Лэра. — Мой отец собирает армию. Он решил, что ты ему больше не нужна.

— Мы должны выяснить, какими ресурсами мы располагаем для защиты Атоса, — добавил Райвин.

— Зачем тебе защищать человеческий город? — Спросил Иштван.

— Потому что это важно для Ары, — сказал Райвин. — Но ты не важен. Так что следи за своим тоном, старина.

Священник отступил на шаг, и как бы сильно я не хотела, чтобы Райвин сражался за меня, я собиралась позволить ему это.

— Иштван, найди короля. Приведи его сюда, — приказала Лагина.

— Ваше высочество, я не думаю, что вам следует оставаться с ними наедине… — Как пожелаете. — начал Иштван, но Лагина свирепо посмотрела на него, и он склонил голову. — Как пожелаете.

— Все остальные, вон! — рявкнула Лагина.

Несколько советников, державшихся на расстоянии, поспешили за священником. Как только дверь закрылась, Лагина жестом указала на стулья в гостиной. — Ты захочешь позировать для этого.

— Просто расскажи мне, что случилось, — подбодрила я, усаживаясь в одно из кресел. Райвин и Лэра заняли места по обе стороны от меня, и я заметила, что Вант двигается позади меня. Он был единственным, кто не сел. Я проигнорировала тот факт, что они, казалось, обращались со мной так, словно я нуждалась в защите от собственной сестры.

Лагина села напротив меня, затем посмотрела на обоих членов королевской семьи Конос. Она заерзала, как всегда, когда нервничала.

— Я могу тебе все объяснить, но я доверяю им. На данный момент, что ты хотела мне сказать? — Я наклонилась вперед.

— София впала в неистовство от жажды крови и убила нашу мать, — сказала Лагина.

Мои губы приоткрылись, а глаза расширились от удивления. Из всего, что она могла сказать, это было последнее, чего я ожидала.

Хотела бы я сказать, что почувствовала жалость или сожаление в связи с потерей Офелии, но этого не было. — Где София? — спросила я.

— Она в безопасности, но я не думаю, что остальные из нас в безопасности. — Она протянула мне книгу в кожаном переплете. — Что ты знаешь об этом?

Я нахмурилась. — Я никогда не видела этого раньше.

— Это было в комнате отца. Не думаю, что кто-нибудь знал об этом.

Я не была уверена, что дневник может быть важнее, чем препятствующее вторжение и недостаток солнечного света, но я открыла дневник и посмотрела на первую страницу. Я узнала почерк моего отца. Листая, я поняла, что он заполнил каждую страницу. Не просто красивыми, ровными строчками, он заполнил каждый дюйм. Некоторые надписи были наклонены вбок или вверх ногами. Быстро распознать рисунок было невозможно. — Что это?