Я отскочил назад, и мой противник тут же вскочил на ноги. Его лицо перекосила гримаса бешенства. Не говоря ни слова, он сотворил ещё один огненный снаряд и швырнул в меня.

На этот раз увернуться не вышло — пламя врезалось в плечо, и я почувствовал адскую боль. Казалось, раскалённая лава вливается в мышцы, выжигая их до костей. Я едва сдержал крик, стиснув зубы.

Но я заставил себя собраться и не поддаваться агонии. Сейчас главное — держать концентрацию и не выдать слабости врагу. Иначе этот засранец добьёт меня в два счёта.

Можно было бы активировать покров… но я боялся, что такого напряжения не выдержу. И поэтому вложил все, что у меня было, в силу и ловкость.

Я сбил пламя, Кривотолков со злобным рыком метнул в меня ещё один огненный сгусток. Я снова увернулся, отпрыгнув в сторону — огонь пролетел в сантиметре от плеча. Я бросился к Олегу, резко сокращая дистанцию. Тот недоуменно моргнул, не ожидая такой скорости.

В последний момент я уклонился от его удара и, проскользнув под рукой, ткнул Кривотолкова кулаком в солнечное сплетение. Тот хрипло выдохнул, согнувшись пополам. Я тут же провёл подсечку, и мощное тело снова рухнуло на траву.

Не давая опомниться, я навалился сверху, принялся методично наносить удары по лицу ошеломлённого Олега. Правда, особого урона мои хилые кулаки не нанесли…

— Зараза! — прошипел Кривотолков, отплёвываясь кровью, — Я тебе оторву башку!

Он резко рванулся, сбрасывая меня на землю. Я едва успел откатиться, когда его тяжёлый кулак ударил туда, где только что находилась моя голова. Кулак вошёл глубоко в землю на добрых десять сантиметров.

Олег с трудом вытащил руку, с ненавистью глядя на меня. Лицо его было перекошено гневом. Вокруг сжатых кулаков снова заплясали языки пламени.

— Жалкий слабак! — выплюнул он, — Никак не угомонишься?

Что ж… силовое преимущество явно было на его стороне. Пришлось переходить к запасному плану.

— А что?! — ухмыльнулся я, — Так сильно хочешь занять моё место, что никак не угомонишься? Тебе только слабаков гонять, а против серьезных противников ты никто.

Лицо Кривотолкова побагровело от ярости. Он задрожал всем телом и шагнул ко мне, замахиваясь для удара. Я едва успел уклониться от мощного хука справа. Ещё один удар пришёлся по плечу, заставив меня поморщиться от боли.

Мы сцепились в жестокой схватке, нанося друг другу удары в полную силу. Кривотолков явно превосходил меня и в силе, и в массе. Меня спасало только то, что он, в отличие от Дока, не владел защитным покровом.

В какой-то момент его тяжеленный кулак всё же достиг цели, впечатавшись в мою скулу. Резкая вспышка боли ослепила меня. Кривотолков довольно расхохотался, замахнувшись для нового удара:

— Ну что, доходяга, готовься к встрече со своей дохлой матерью!

В этот момент я резко рванулся вперед, со всей силы ударив его лбом в лицо. Кривотолков отшатнулся, с воем хватаясь за нос. Между его пальцев потекла кровь. Рожа его приобрела интересный фиолетовый оттенок.

Не давая опомниться, я провёл захват руки и просто сломал Кривотолкову кость. Раздался хруст, за ним последовал дикий вопль боли.

— Не смей поминать мою покойную матушку, подонок, — процедил я сквозь сжатые зубы на ухо скорчившегося от боли Олега.

Затем я оттолкнул его от себя. Кривотолков рухнул спиной в глубокую лужу, скуля и прижимая сломанную руку к груди.

— Я тебе это ещё припомню! — прохрипел он, барахтаясь среди грязи, — Отомщу, клянусь! Ты у меня попляшешь!

— Всенепременно, — ухмыльнулся я. После чего указал на девушку, к которой Кривотолков приставал, — Извинись перед сударыней.

Поднявшийся из лужи Олег застыл, переводя напряженный взгляд с меня на девушку. Та, в свою очередь, удивленно смотрела на меня. Кажется, я с ее точки зрения сделал что-то странное.

— Или вторая рука тебе тоже не нужна? — небрежно поинтересовался я.

Злобные огни снова вспыхнули в глазах Кривотолкова. Но в этот раз он сдержал вспышку.

— Извини, Даш, — буркнул он, даже не взглянув в сторону девушки, — Погорячился…

Грязные водные потоки текли с него ручьями. Синяя форма училища вся промокла и пришла в полную негодность.

Та ответила холодным молчанием.

Я презрительно сплюнул ему под ноги.

— Вали отсюда. И чтобы духу твоего здесь больше не было.

«Обоссаный» Кривотолков что-то брызнул сквозь зубы, и с трудом поковылял прочь, хромая и постанывая от боли. За ним оставался след из грязных капель.

Я глубоко вздохнул, потирая ушибленную скулу и обожженное плечо. Ну… кое-какие синяки будут. А боль терпима.

Мои духовные потоки пульсировали от перегрузки. Чёрт, их боль чувствую почти на физическом уровне… Надо пару минут отдохнуть и пока не включать «Перегруз».