Адалин, теперь уже облачённая в любимую рубашку и юбку, села рядом с подругой за стол. Она передала ей конспекты, после чего принялась лениво пережёвывать кусок холодного мяса. Следовало прочитать пару глав учебника по анатомии к завтрашней лекции, но сил и желания на это не оставалось. Чтобы изгнать мысли о неизбежном она спросила.

— Ты слышала о суфражистках?

— Слышала, — хмыкнула Пати. — Я даже ходила посмотреть, что они такое.

— И как тебе?

Девушка отвлеклась от изучения пропущенного материала и воззрилась на сокурсницу серьёзным взглядом.

— Кучка обиженных жизнью девок. Собираются, что-то обсуждают в голос. Друг друга не слушают — лишь бы самой высказаться — пьют чай, иногда что-нибудь покрепче — потом расходятся. Всё. Внимания не стоят хотя бы потому, что их никто не воспринимает всерьёз.

— Я слышала, что они добились того, чтобы женщин стали принимать в университеты.

— Это они так думают. Нам просто с деканом повезло — прогрессивный мужик. Суфражистки считают, что их эти митинги, протесты и петиции что-то решают. Ты смотри, даже не думай к ним прибиваться — по кривой покатишься. Если хочешь знать моё мнение, я считаю, что такой вот общественной деятельностью страдают те, кому некуда время своё девать. Если все начнут в партии вступать и протестовать у дверей правительства, кто работать будет?

— Я и не думала. Без этого дел хватает, просто интересно стало, чего они хотят.

— Главная их цель — пробиться в парламент, но этому не бывать. Во-первых, там деньги нужны немалые для взноса, во-вторых, при голосовании учитывается мнение глав гильдий и министерств — а там одни мужчины, которые, как я уже сказала, ни в грош этих суфражисток не ставят. Замкнутый круг. Ты ешь, — она снова склонилась над записями.

Адалин перевела задумчивый взгляд к окну, которое уже успел окутать вечерний сумрак. «Учебник завтра почитаю» — пронеслось в голове. «А сейчас спать.»

Дорога до школы Кэтлуэлла стала привычным еженедельным маршрутом Бьянки. Девушка часто приходила к профессору и если сначала эти встречи носили обязательный характер, и Йозеф всеми доступными ему методами пытался восстановить провалы в памяти девушки, то вскоре её посещения приобрели более неформальный оттенок. Теперь она, казалось, шла в школу, как к себе домой. Встречая в коридорах кого-то из учителей, она могла остановиться и поболтать с ними о жизни, о погоде, если, конечно, те не торопились на урок, а также на очередной потоп или пожар, устроенный бедовым старшеклассником. Ей очень нравилось общаться с Брайаном, который никогда не сидел без дела. Девушку восхищала его воля и боевой дух. Она видела, как тяжело даются парню самые простые на первый взгляд действия, но она всё же находила в себе силы не влезать к нему с благими намерениями помочь, а позволяла довести работу до ума самостоятельно.

Этим утром она быстро взбежала по лестнице, привычно скользнула в узкий коридор, приблизившись к нужной двери, постучалась и, не дожидаясь ответа, приоткрыла её.

— Йозеф, добрый день. Я могу войти? — она приветливо улыбнулась.

Профессор сидел за своим столом с хмурым выражением сосредоточенного на чём-то важном лица. Когда он увидел, кто к нему пришёл, то немедленно просиял и улыбнулся.

— Дорогая моя, как ты? — он отложил карандаш и поднялся со своего места.

— Всё прекрасно.

— Как дома?

— Адалин утром уехала, чтобы успеть на первую лекцию. Сейчас моя помощь в доме не требуется, поэтому решила заскочить к вам.

— И правильно сделала. У меня сейчас как раз перерыв. Чайку выпьешь? — он обошёл свой стол, направляясь к шкафу, где стояли старенькие чайные чашки.

— Не откажусь, — согласилась Бьянка. — Вивьен испекла пирог, угощайтесь. — Она вынула из корзинки свёрток развернула его и протянула профессору, когда оба переместились за обеденный стол у окна.

— Честно признаюсь тебе, Бьянка, в моём арсенале уже не осталось методов воздействия на память. Хотя вру. Есть ещё кое-что, но за такие эксперименты ты меня не поблагодаришь, а декан, если узнает, скажет: «Кто он такой? Я знать не знаю этого коновала.» и будет прав.

— Боже мой, что вы имеете в виду? — Бьянка заинтересованно взглянула на него.

— Терапию электрошоком, моя дорогая. Но уверен, оно того не стоит. Твой случай уникален, как на него ни посмотри, — профессор задумчиво жевал кусок пирога. — Но, не исключаю и того, что я не такой специалист, каким мнил себя все эти годы, — он усмехнулся.

— Перестаньте, — ответила девушка. — Знаете, я всё чаще думаю о том, что, может быть, это к лучшему и хорошо бы мне не вспоминать никогда того, что произошло, — она сделала глоток чая. — Может быть, именно так должно было случиться, чтобы я оказалась здесь и нашла себе применение, начав жизнь с чистого листа в буквальном смысле.

Йозеф некоторое время молча переводил задумчивый взгляд от своей чашки к лицу девушки, не решаясь задать вопрос. Затем всё же спросил:

— Ты не думала о том, чтобы преподавать у нас?