Иль Ло замотала головой.

— Нет, лучше останусь в монастыре! У него высокие стены, да и войны обычно обходят монастыри стороной. Уверена, там будет безопасно!

Аннис не стала спорить. Она до конца не была уверена, что происходит, и чего следует ожидать. Чтобы как-то прояснить ситуацию, стоило найти Ала и обсудить все с ним. А завтра можно и учителю Шену на глаза показаться — вряд ли у него будет время гнать ее в орден. Главное — не попасться матушке, которая должна прилететь вместе со всеми.

Старейшина Рэн махнул рукой Лунг Риту, взявшему направление левее от него, и спустился на неказистую улочку на восточной окраине города. Он, один из немногих, воочию лицезревший то, что осталось от Хэфаня, понимал всю важность поисков печати. Он намеревался приложить все усилия и первым заметить ее контур или опорную точку.

Сгустившиеся сумерки прорезали редкие фонари. В части города, где оказался Рэн, с наступлением темноты стало безлюдно. Запах помоев смешивался с вонью мокрой шерсти, издалека слышался многоголосый лай собак. На всякий случай Рэн чуть выдвинул меч из ножен.

Не считая далекого лая, на улице было очень тихо. Рэн прислушивался к вибрациям духовной энергии, но чувствовал лишь обычный городской гул. Неожиданно показалось, что сзади кто-то идет. Рэн резко обернулся, но улица позади была пуста. Положив руку на рукоять меча, Рэн внимательно осмотрелся по сторонам и спустя минуту решил, что ему показалось.

Но не успел он сделать и шаг вперед, как прямо за ним возникла темная фигура, и спустя мгновение мир старейшины пика Росного ладана погрузился в темноту.

Полы шатра трепетали от сильного ветра. Из факелов срывались снопы искр. К ночи ветер разгулялся, холодом проник под алые одежды хозяина Проклятого пика, черными волосами хлестнул по щекам.

Шен раздраженно скрутил волосы в жгут и попытался спрятать за шиворот. Муан, собравший свои волосы в высокий хвост, со снисхождением посмотрел на него.

— Я доложу, — произнес сопровождающий их солдат и скрылся в шатре.

Спустя мгновение вперед него из шатра выскочил великий генерал. Окинув младшего брата оценивающим взглядом и чуть споткнувшись на стоящем рядом старейшине пика Славы, Ир Шуэр расплылся в улыбке.

— Я рад, что ты вернулся в здравии!

— Я тоже рад тебя видеть. Поговорим без посторонних ушей?

Шуэр обернулся на свой шатер, но Шен покачал головой.

— Пройдемся.

Они остановились на высоком холме, с которого простирался вид на все войско. В темноте были видны лишь пики палаток да разбросанные меж ними огни. Множество людских жизней внутри тонких стен, замершие в ожидании приказа своего генерала. Живое море, которое, собравшись, превращается в грозную силу страны.

Шен подумал о том, что подобное количество могло бы быть устрашающим, если бы не сверхъестественные способности их врага. Админ играет бесчестно и может легко стереть с лица земли даже многотысячную армию. Внезапно показалось таким наивным, что Шен рассчитывает противостоять ему только своими силами. Главный герой против главного босса. Абсурдное сражение для тех, кто не понимает правил этой игры.

— Слышал, генерал Ху отправил часть войска обыскивать окрестности.

— Он просто рассчитывает выслужиться перед императором.

— А ты зачем здесь? — спросил Шен и только потом осознал, что вопрос прозвучал грубо. — Я имею в виду, — попытался исправиться он, — не лучше ли тебе вернуться в столицу?

— И оставить все веселье вам с Шианом?

— В кои-то веки это действительно наша битва, а ты нашел повод жаловаться!

Шуэр тихо посмеялся.

— Я здесь скорее в качестве наблюдателя, — затем поведал он. — Император не наделил меня никакой реальной властью. Войском командует генерал Ху Шиль.

— Каков он из себя?

— Каков? Мы с ним не ладим и стараемся часто не пересекаться. Из-за того, что я прибыл в ставку, ему теперь кажется, что я пытаюсь перетянуть внимание на себя. Эти молодые выскочки совершенно не уважают опыт!

— Молодые? — уточнил Шен.

— Ему за сорок, — пояснил Шуэр.

Шен с трудом удержался, чтобы не расплыться в улыбке. С Шуэром в вопросах о молодости лучше не спорить. Шен, у которого в распоряжении был «молодой выскочка» шестнадцати лет, который точно так же считает, что уже все в этой жизни понял, понимающе покивал. Впрочем, то же самое можно было бы сказать о нем самом.