– Поэтому его в розыск не объявляли, – кивнул Самбуров. – Некому искать.

Кира листала папку с делом. Фотографии первой жертвы она уже видела. Она сравнила их с фотографиями Монголина, которые сделала сегодня сама. Укусы действительно располагались на одних и тех же местах. Или убийца обладает хорошей памятью, или у них есть конкретный смысл. Она пролистала показания супруги, те действительно оказались очень путаными. Специалист по психопатологии так и не смогла на них сосредоточиться. И вообще хотела поговорить с ней сама. Окончательно убедившись, что не понимает смысла всех этих выхолощенных фраз, за которыми не просвечивает живой человек, она захлопнула папку. Татьяна Николаевна смотрела на нее в упор и в ожидании чего-то. Кира не понимала, что она от нее хочет.

– Документы после работы над ними следует класть на место. Место у нас вот там, в шкафу, – проговорила женщина самым любезным тоном, указывая на шкаф пухлой рукой.

– Обязательно, – очаровательно улыбнулась Кира и встала, бросив папку на кресло. – После работы и сложу. Я выйду ненадолго…

– А мы пока обсудим психологический портрет преступника? – произнесла Татьяна Николаевна. – Искать убийцу по конкретным признакам несколько проще, я думаю. Я поработала и составила портрет. Раз уж специалисту по психопатологии некогда.

Самбуров поднял голову от своего ноутбука так, будто ему что-то послышалось. Мотухнов поперхнулся кофе, который пытался допить, уже третий раз открывая стаканчик.

– Пожалуй, я останусь. – Глаза Киры просияли, и она вернулась в кресло, едва ли не с подобострастием уставившись на Корюхову.

Самбуров тяжело вздохнул. В его взоре читалось явное сочувствие, и относилось оно точно не к Кире. И только полковник Семенов воевал с кем-то в телефоне, он пропустил происходящее и, оглядев присутствующих недоуменным взором, решил, что его работа выполнена, следственная группа в сборе, на лицах отражаются глубокие раздумья, следовательно, рабочий процесс идет своим ходом. Полковник успокоился и, подняв палец вверх, будто только что припомнил важное дело, покинул кабинет.

– На левых руках обоих убитых татуировки. Они-то и есть основной триггер, на который реагирует преступник. Я думаю, что татуировка ассоциируется у него с детством. Скорее всего, с отцом, – начала Татьяна Николаевна, потому что Григорий не смог выговорить ни слова, только кивнул, чтобы она приступила к изложению своих мыслей. – У его отца наверняка тоже была татуировка на руке, а он вызывал у преступника любовь. После смерти отца он так и не смог смириться с утратой. И теперь, когда видит мужчин с татуировкой, он не может контролировать себя. Психоз начинает реализовываться как гиджил. Он кусает свою жертву, к которой в действительности испытывает любовь. Это известный факт, что самый характерный признак любви – это желание съесть.

– Я кино такое смотрел, – радостно вспыхнул майор Мотухнов.

– Вот и Татьяна Николаевна, похоже, насмотрелась чего-то, – пробубнила Кира.

– Это известный факт, – повысила голос новоявленный криминальный психолог. Голос сорвался на визг, выдавая нервное напряжение. – Любит – хочет съесть. Сначала кусает, потом теряет над собой контроль и переходит черту. Когда жертва умирает, он приходит в себя, осознает, что совершил убийство, и, естественно, пытается замести следы.

– А печень зачем вырывает? – уточнила Кира с совершенно каменным лицом, и только лихорадочно блестящие глаза выдавали ее веселье.

– Все хищники начинают есть своих жертв с ливера, в первую очередь вырывают сердце или печень. Кроме того, есть поверье у древних племен, что, съев своего врага или друга, ты вбираешь в себя его силу и удачу. А убийца, я так думаю, подобным способом хочет принять своего отца в себя и ощутить единение с ним. То, что начинается как невинный гиджил, перерастает в более сакральный ритуал.

– Что такое гиджил? – робко уточнил Роман.

– Э… – Кира невинно улыбнулась. – Любовный кусь.

– Что? – в этот раз майор и подполковник проявили единение.

– Любовный кусь, – повторила Кира, едва сдерживая смех.

У Григория и Романа на лицах эмоции сменяли друг друга с такой скоростью, что девушка даже уловить не успевала. Одному из них еще и придется что-то делать с этими сведениями.

– Еще говорят «милая агрессия», – продолжила Кира. – Когда мы кого-то любим, умиляемся, желаем потискать. Вот это оно, непреодолимое желание поцарапать, покусать любимый объект. Тактильная форма близости. В момент, когда человека переполняют чувства и эмоции. Мать нежно кусает своего «пирожочка» или «булочку» за пяточки или животик, любовник кусает возлюбленную за попку и так далее.

В кабинете установилось молчание.

– Это все? – уточнил Самбуров у Татьяны Николаевны.

– Нет, – раздраженно заявила женщина и продолжила, вздернув подбородок: – Труп свернут в форму кокона, это разновидность позы ребенка, все линии движения направлены вовнутрь – закрытое положение. – Майор Корюхова продемонстрировала ксерокопию фотографии с места преступления, на которой красным фломастером нарисовала стрелки, видимо, демонстрирующие направление энергий, окутывающих мертвое тело. – Со стороны убийцы это попытка защитить отца, вновь придать его телу целостность.