Если настроение Стаббса и испортилось, он этого не показал и бодро спрыгнул на пол.

— Там сбоку узкая дверь, — сказал он, указывая на неё пальцем. — Бежим туда!

Но тут дверь открылась. Из неё вышла высокая худощавая фигура в белой мантии. Человек находился на некотором расстоянии от них — комната, в которой они очутились, была размером с церковный зал — но его низкий, проникновенный голос, зазвучавший, когда он обратился к ним, доносился, казалось, с расстояния менее двух шагов.

— Вы были так добры, что быстро пришли к нам, — сказал он с ироничной вежливостью. — Мы рассчитывали на долгое ожидание. Вы прибыли несколько раньше своего почётного эскорта.

Говоря это, он медленно подошёл к ним настолько, что стало хорошо видно его лицо. Это было поразительное лицо. На нём не было бровей — они были полностью выщипаны. Но их отсутствие было совершенно незначительным. Холодный блеск тёмных глаз компенсировал все недостатки других его черт. Губы были тонкими и сурово сжатыми. От высокого лысого лба до властного подбородка на лице не было ни капли жалости. Но в его глазах читалась сила.

— Я — Чандра, верховный жрец Гора Ястребиноголового, — тонкие губы произносили слова чётко и размеренно, словно нараспев. — Как это обычно бывает с чужестранцами среди нас, вы были избраны, чтобы свидетельствовать о его славе. Идёмте!

Он повернулся и направился обратно к маленькой двери. Стаббс взглянул на своего хозяина и на Кернса.

— Думаете, нам лучше наброситься на него? — шёпотом спросил он.

Жрец услышал его слова и ответил:

— Бог в своём безграничном сострадании даровал вам лёгкий путь в Страну Теней. Не провоцируйте его насилием. Его терпение недолговечно, и он владеет всеми известными людям пытками.

Кернс пожал плечами.

— Мне это не нравится, — проворчал он.

— Я думаю, нам лучше всего действовать мирно.

— Думаю, вы правы, преподобный. Подождите, пока мы не увидим, что находится по ту сторону этой маленькой двери. Тогда, возможно, мы поймём, что делать.

И снова жрец, казалось, услышал их. Он ничего не сказал, но оглянулся с полуулыбкой на худощавом лице. Дойдя до двери, он широко распахнул её и отступил, пропуская их внутрь.

— Тогда смотрите! — пригласил он.

Они молча замерли в дверном проёме. Сначала Даунту показалось, что этот зал больше того, который они только что покинули. Затем он заметил, что он уже, но длиннее. И что он не был пуст. Гул тысяч голосов нарастал, как жужжание пчелиного улья; голоса возвысились в нетерпеливом предвкушении, когда они вошли.

— Смотрите внимательно, — сказал Чандра своим глубоким голосом. — Мы ждём ваших сопровождающих. Они тоже должны принять в этом участие. Пока вы всё рассмотрите, и пока мы ждём, я объясню вам значение того, что вы увидите.

Даунт попытался охватить взглядом всё происходящее. Сначала, хотя он и слышал людей, он не мог их рассмотреть. На переднем плане виднелось лишь огромное изображение Гора, с головой Ястреба, задумчивого и ужасного. Его пернатая голова и жестокий клюв, безжалостные прищуренные глаза приковывали внимание, исключая всё остальное. Затем, наконец, он увидел, что сразу за идолом начинался двойной ряд людей обоего пола, стоящих лицом друг к другу, на расстоянии примерно пяти футов друг от друга. Они опирались на что-то и переговаривались через разделявшее их пространство.

— На что они опираются, Стаббс? — спросил он слугу.

— Похоже на золотые перила с каждой стороны.

— Этот двойной ряд людей кажется очень длинным.

— Самый длинный ряд, который я когда-либо видел, — согласился Стаббс. — И что мне не нравится, так это то, что я догадываюсь, что они поджидают именно нас. Мне также не нравятся и эти золотые перила. Это тоже как-то связано с нами — можете не сомневаться, сэр.

— Если бы не эти перила, люди убили бы вас, — объяснил жрец.

Он поколебался, а затем продолжил:

— То есть, они убили бы вас слишком быстро.

Что-то шевельнулось в сознании Даунта, воспоминание о чём-то зловещем и очень древнем, что он знал и почти забыл. Он вздрогнул и бросил быстрый взгляд на жреца. Тот медленно кивнул. Его лицо было серьёзным.

— Я вижу, ты понимаешь, — сказал он.

— В чём дело, преподобный? — с тревогой спросил Кернс.

Но Даунт всё ещё смотрел на священника с выражением холодного ужаса на лице.

— Они же не собираются так поступать с нами?