— Не надо, я сам, — я отмахнулся и направился к кухне.

— Да ну как же! — завелся слуга. — Неприлично это, молодой господин. Нельзя так!

— Прохор, неприлично это когда мотня не застегнута. А с кофе я могу сам справиться, как и со многим другим. Так что уж изволь.

Гонять его действительно не хотелось. А ещё тратить время на ожидание, пока Прохор через весь дом будет плестись с подносом. К тому моменту, как он достигнет цели, напиток обледенеет.

Но говорить ему об этом и обидеть, конечно же, не хотелось. Поставлю на ноги, откормлю, и тогда посмотрим. Лишать его смысла жизни, то есть работы на нашу семью, я тоже не желал.

Видел же, как его расстроила моя инициатива.

— Пойдем вместе. Я попью кофе, а ты мне расскажешь, как дела в доме обстоят, — предложил я компромисс.

Кухня находилась не в таком плачевном виде, как я ожидал. Женской руки тут не хватало, но Прохор поддерживал порядок, как умел. Пусть не его это было дело, кухарство и уборка.

Я поставил на огонь большой медный чайник, не найдя турки. Старик всё же опередил меня и сам намолол зерна в ручной кофемолке. Оглядев ящики и полки, я взял чеканную кружку из тех, что дед привёз откуда-то с востока.

Налил в стакан ледяную воду — лучший спутник крепкого кофе. Устроился на табурете возле окна, тщетно попытался рассмотреть что-нибудь за мутным стеклом, и повернулся к Прохору:

— Ну, рассказывай.

— Ну дык, — разволновался слуга, схватился за тряпку и стал беспорядочно протирать всё, что под руку попадалось. — Вот так и живем.

В качестве демонстрации между нами пронеслась крыса, довольно тощая. Я проводил её взглядом, поцокал и потребовал отчета по запасам.

Пусть по внешнему виду несчастного животного всё понятно было. Извести их надо будет, эта точно больная была, эманацию смерти ни с чем не перепутаешь.

— Мешок муки высшего сорта, крупы разнообразные, сахар песком и кусковой, туша свиная, рыбы во льду два ведра, хлеб заварной и подовый, соленья да разносолы, картошки ящик, уши коровьи, яик две дюжины, сала килограмм, да масла топленого чан… — обстоятельно перечислял Прохор, а у меня удивленно поползли брови наверх.

Нууу, и не так плохо дела-то обстоят!

— Ничего этого нету, молодой господин, — выдал старик, выдержав драматическую паузу.

Не всё потеряно, раз шутит! Вон как разулыбался, помолодел даже.

— В подвале есть две бутылки игристого. «Вдова Таманская»! — гордо заявил Прохор. — К вашему возвращению берегли.

— С утра пить игристое… — задумался я.

Почему бы и нет? Но, подумав ещё раз, отказался от подобного завтрака.

Первый прием пищи должен быть сытным, плотным и давать уйму энергии для целого дня. И желательно быть очень мясным. А потом уже можно и игристого.

Я допил обжигающий напиток, залпом выпил воду и поднялся:

— Я правильно понимаю, что это был список покупок?

— Да ну что вы, молодой господин, пошутил же я, — испуганно затараторил Прохор. — Это ж состояние целое, откуда у…

Обычный набор продуктов — целое состояние? Дожили. Я ободряюще подмигнул слуге:

— Не волнуйся, к вечеру всё будет, а пока я нам к завтраку найду что-нибудь приличное.

— Ваше сиятельство, — умоляюще произнес он, что означало крайнюю степень беспокойства. — Не надо, я сам справлю завтрак. У меня вот, — он пошарил по карманам и извлек оттуда две замызганные бумажки. — Есть средства!

Нет, так я задолбаюсь с ним постоянно препираться. Надо было срочно придумать, как это решить. Хотя бы временно.

— Прохор, — я сделал очень серьезное и таинственное лицо. — Я скажу тебе, лишь потому что вынужден. Но никому и никогда не передавай то, что ты сейчас услышишь.

Старик сосредоточенно закивал и весь обратился во внимание. Не любил я врать, но в данный момент иного выхода не видел.

— Это касается того, где я пропадал эти два года. Меня завербовали, понимаешь? — я ткнул в потолок, обозначая высокий уровень вербовщиков. — И жалованье назначили, так что деньги не проблема. Вот только по долгу службы в город мне надо. А тут и повод удобный, ясно?

Прохор выронил тряпку и засиял. Вот много ли человеку нужно для счастья. Главное, чтобы он эту чушь на самом деле никому не ляпнул.

— Так вы, ваше сиятельство, на этой… миссии? А потом что? Уйдете опять? — мгновенно погрустнел старик.

— Не уйду, Прохор, — я мысленно застонал. — Закрепили меня за островом, так что тут останусь. Последняя миссия и всё, свободен.

— Вон оно как, — восхищенно сказал Прохор и выпрямился в стойку: — Тогда не смею задерживать и мешать, ваш сиятельство!