Глава 16

Судя по уменьшительно-ласкательному сокращению, и по той теплоте, с какой было произнесено имя покойного, парня в семье любили. Но, как тут же выяснилось, далеко не все.

— Тьфу, блядь! — В сердцах высказался небритый Коля. — И, бросив полный презрения и очень неодобрительный взгляд на супругу, резко повернулся и скрылся в комнате. — При этом из-за неплотно закрытой в спешке двери, послышалась довольно-таки ёмкая характеристика родственника. — Козёл был, твой любимый Кирюша. Утырком конченным!

«Как всё плохо-о-о»! — С весёлой иронией подумал я. — «Тут, оказывается, вовсю кипят страсти».

Но, поведенческие ракации, да и, полностью спокойный и расслабленный вид мужчины, явно давали понять, что к кончине «раздолбая Кирюши» свояк явно не имел отношения. Так что, я выбросил этот эмоциональный посыл из головы и сосредоточился на ближайшей родственнице.

Причём, не стал вдаваться в совершенно ненужные в данной конкретной ситуации подробности быта покойного и его взаимоотношений с продолжившей прекрасно существовать без него Вселенной. А прямо и без обиняков сказал.

— Для поведения повторной судебно-медицинской экспертизы, было решено провести эксгумацию тела погибшего. — Тут я раскрыл презентованную мне Позняковым папочку и, вытащив оттуда постановление, протянул Огурцовой. — Ознакомьтесь, пожалуйста. И, напишите своё согласие, требующееся для совершения этого процессуально-следственного мероприятия.

— Киря был неплохим мальчиком. — Прочитав добытый по моей просьбе Олегом Станиславовичем документ, вдруг запричитала Галина. — Это всё гадость его погубила!

Но, хотя её слова косвенно подтверждали недавнюю догадку, не вдаваться в подробности я не стал. Так как, во-первых, прибыл сюда не за этим. Ну и, во-вторых, всё-равно, произнесённые её слова, не имеют никакой юридической силы.

Так как, для получения официального статуса, сведения должны быть запротоколированы и оформлены соответствующим образом.

— Принесите, пожалуйста, ваш паспорт. — Мягко и, старясь говорить без нажима, попросил я. — И, когда женщина, порывшись в висящей на крючке вешалки сумке, нашла требуемый документ, вынул из папки чистый лист бумаги и достал из кармана руку.

— Что писать-то? — Растерянно глянула на меня покрасневшими от внезапно нахлынувших слёз сестра убитого.

— Я скажу. — Пообещал я. — И, подставив в качестве опоры плотный картонный прямоугольник, принялся диктовать.

— Я, Галина Михайловна Огурцова, паспорт серия, номер, и домашний адрес, родная сестра ныне покойного Олега Михайловича Андринова, не возражаю против проведения эксгумации тела, для повторной патологоанатомической экспертизы.

Видимо, Галина Михайловна, имела слишком богатое воображение. Ну или, на её состояние повлияли воспоминания о недавних трагических событиях. Так как она сильно побледнела и, дрожащей рукой выведя, получившиеся довольно-таки кривоватыми строчки, поставила сегодняшнее число и подпись и горько разрыдалась.

На что я, если честно, отреагировал в общем-то, с равнодушием. Да, несчастье. Но, помочь ей справиться с нахлынувшими чувствами я не мог. А лепетать фальшивые слова соболезнования, просто-напросто не счёл нужным.

— Порошу прощения за беспокойство. — Пряча полученное согласие в папку, ровным голосом произнёс я. — И, так как задерживаться в этой, при моём невольном участии, ставшей вдруг обителью скорби, квартире не хотел, быстро вышел за дверь.

«Слава Создателю, одним делом меньше». — Машинально сотворив Святой Круг, подумал я.

И, нисколько не задумываясь о только что совершённом мной странном действии, пренебрёг лифтом и побежал вниз по ступенькам.

Чтобы, выскочив из подъезда, в буквальном смысле слова влететь в очень забавную — хотя, для кого — как, ситуацию. Так как, едва я закрыл за собой дверь, с меня попытались… стрясти мелочь.

Я даже не поверил сначала. Что среди бела дня, у работника милиции какие-то, потерявшие берега отморозки могут потребовать «гуманитарной помощи» на пиво. Ну, или другие, не менее нужные их страждущим и донимаемой сильной жаждой, страдающим организмам, спиртосодержащие напитки.

— Слыш, малой, дело есть. — Растянув губы в щербатой ухмылке, остановил меня «хлопец» на вид лет двацатипяти. — Тормозни-ка.

— Чего тебе? — Останавливаясь, удивился я. И, разглядывая всех четверых, двое из которых начали заходить мне за спину, полюбопытствовал. — Мы знакомы?

— А, с хорошими людьми, не грех и познакомиться. — Продолжал лыбиться, как понимаю, главарь и заводила этой «весёлой», в кавычках, или если сказать правильно, любящей повеселиться за чужой счёт, компании. — Да и выпить за встречу не помешает.