– Точно контуженные при беременности муравьеды.

Но в целом тренерский состав похоже это устраивало. И в конце “занятия” с каждым из нас спарринг провели. После былого тут все наполучали.

Мне бровь посекли и руку отбили, больно быстро Пращур конечностями махал. Хотя я два из четырех ударов заблокировать смог – и этого хватило для его удовольствия. Особенно мне понравился хай-кик, направленный в голову, который должен был срубить и челюсть сломать. Уклониться я не успел, а вот рука выставилась на автомате – может Принц помог – заблокировала атаку почти вплотную к голове; Пращур довольно улыбнулся. От этой улыбки у меня волосы дыбом встали.

После нас отвели на первое наше в "Яме" теоретическое занятие; было это в северной части – во дворике лазарета.

Все расселись за грубые деревянные столы. Проходили базовый курс медицинской помощи: что делать, какие медикаменты в каком случае лучше применять из стандартных наборок, и вот это всё общее.

Курс вела взрослая коротковолосая женщина, голос ее лился спокойно, убаюкивал, такой он был грудной и приятный. А еще она ловко на манекене показывала разные техники наложения жгутов и турникетов на плече и бедре. Сказала, что – кстати интересно – время наложения жгута стоило писать на коже; учила тампонировать рану; учила работать со стандартной пехотной аптечкой и рассказывала, как выжимать из этой аптечки всё и даже больше.

Глупо говорить – нас всех знатно разморило. Приходилось постоянно бороться со сном. Половина взвода борьбу проиграла, спала. Следящие за всей толпой кураторы – никак этому не препятствовали, но смотрели хитро так. Чувствовал в этих взглядах нечто нехорошее, и понимал – все это неспроста и спать сейчас совершенно точно – ошибка.

И нас, в конце концов, отпустили. Наступило свободное время; люди отдыхали, боясь лишний раз пошевелиться; но на ужин, разумеется, приползли. Порции были плотные, наполовину состояли из разноцветных таблеток и пилюль. Видимо спасительная фармакология, чтобы преты не передохли в процессе обучения.

Когда мы лежали по кроватям, пытаясь набрать сил на следующий день, (причем каждый во взводе так досуг проводил) Лекта ошарашила меня вопросом:

– Почему ты встал на мою сторону? – глаза ее лихорадочно блестели при этом.

Подумал минутку и собрал в голове ответ:

– Мне так захотелось.

– Это странно.

– Никто не вставал на твою сторону раньше? Никто никогда не заступался?

– Из мальчишек – нет. Только отец.

– Значит, у тебя правильный отец, – сказал я и удивился, пробившейся в голосе горечи. – А мальчишки были неправильные.

Через несколько минут, когда я уже засыпал, она загадочно добавила:

– Зло мальчишек – оно от тьмы.

***

3. 10

122 год от взятия

И всё повторялось. Следующий день примерно такой же, только, во-первых, бег был без дополнительного веса, а, во-вторых, растрясли казарму часов в девять (а не как прошлым днём – в четыре утра). От этого хуже. Очнулись примерно в пять и с тревогой ждали кураторов. А их все не было и не было. Короче они и здесь всех поимели, и стали выматывать заранее.

Кое-как пробежали первую отсечку в пять километров. Потом тренировочная площадка. К упражнениям еще отжиманий добавили на кулаках, прямо на асфальте, чтобы жизнь ярче ощущалась. И пару стометровых пробежек на скорость, чтобы воздух вкуснее казался… Потом опять долго и упорно ползали. И опять бег – пять километров. Только в этот раз к бегу добавили развлечений. Внезапно куратор приближался, коршуном нависал и кричал «бой!» – а потом нападал, и ты должен был защищаться. Если и ответный удар после пробовал нанести, то это вообще замечательное событие, и тренирующий состав аж светился. Здесь выбили одного из взвода – ему повторяли этот долбанный «бой!» трижды и трижды нападали; он не разу так и не смог ничего показать: и уклоняться не пытался, и блок жесткий выставить не получилось, и вообще на соплях держался – шатало его во все стороны. Короче пролетел и так нас стало семнадцать.

Из любопытного – после вторых пяти километров врачи уколы каждому сделали.

На разумный вопрос: “Что это?”, получил разумный ответ: “Тебя волновать не должно, прет”.

И опять урок у лазарета, но теперь также добавились интересные элементы. Нам завезли практику. С удивлением я видел, как нескольким претам, из тех что вчера спали, кураторы оставили глубокие раны, (целители поблизости маячили) а других таких же умников оказывать помощь заставили. И там еще один наш вылетел, который растерялся, и так и не смог порез хоть как-то обработать. Страшно подумать, другой везунчик, которому досталось поврежденная артерия, справился – а этот не справился…

А мы те, кто слушали внимательно, слушали и сегодня, стараясь игнорировать крики на фоне. Во взводе осталось шестнадцать человек.

– Все всегда были против тебя, поэтому так плохо с общением? – спросил я Лекту за ужином.

– Угу.

– А почему так?

Закинул в себя с десяток пилюль. Когда залил весь этот ком кофе, проталкивая его дальше, почувствовал себя человеком.

Опёрся о спинку стула и оглядел умирающий взвод, еле шевелящийся за соседним столом.