Шрифт:
Поскольку русская бомбардировка укреплений на Босфоре была единичной, советники единодушно решили, что русские устроили её ради того, чтобы турецкое правительство ослабило сопротивление своей 3-й армии, начав переброску войск в район Стамбула. Да, и турецкие, и германские, и английские агенты подтверждали, что главная база Черноморского флота русских забита войсками и средствами десантирования. Но советская авиация постоянно наносила бомбовые удары в совершенно других местах: западнее Днестровского лимана и в районе румынского портового города Констанца. Как участки возможной высадки русских эти места называли и агенты в Крыму. И часть эшелонов с войсками, перебрасываемыми в Стамбул, была остановлена и развёрнута снова на восток.
Всё изменилось буквально за одну ночь. Декабрьским утром небо над турецким побережьем как европейского, так и азиатского берега пролива буквально почернело от русских бомбардировщиков. Причём, ни один из агентов в Крыму, которые должны были немедленно сообщить о массированном вылете самолётов и выходе в море десанта, не отправил ни единой радиограммы. Реактивные и обычные бомбардировщики, волна за волной, сбрасывали авиабомбы на береговые батареи, укрепления и казармы солдат укреплённого района. Потом к берегу подошли корабли Черноморского флота и быстро подавили уцелевшие очаги сопротивления на входе в пролив. А следом началась высадка десанта с самоходных барж и пассажирских судов.
Уже к середине дня обе стороны устья пролива, от Анадолуфенери до реки Чаягзы на азиатском берегу, и от Румелифенери до деревушки Чифталан на европейском были занят русскими. Их бомбардировочная авиация за это время совершила ещё один авианалёт на укрепления и береговые батареи, полностью выводя их из строя сверхмощными бомбами.
Судя по точности авиаударов, Советам было прекрасно известно местонахождение всех объектов обороны входа в Босфор. А поскольку командование укрепрайоном было застигнуто врасплох, агрессоры почти не встречали сопротивления. Корабельная артиллерия русских с удивительной точностью поражала любые, даже мелкие турецкие армейские колонны выдвигающиеся к месту высадки десанта.
Естественно, в Стамбуле, едва города достигли слухи о высадке русских, возникла паника. Люди штурмом берут паромы, пассажирские судёнышки, катера и лодки, чтобы переправиться на азиатский берег либо в районе самого Стамбула, либо где-нибудь на побережье Мраморного моря.
Не меньшая суета, граничащая с паникой, в министерстве обороны. Подобный удар по району древней столицы турецкого государства стал неожиданностью и здесь.
— Неужели наше правительство и после этого не объявит России войну? — возмутился капитан Питерс, встретивший в дипломатическом представительстве посла Великобритании.
Тот недовольно засопел, поскольку уже побывал в Министерстве иностранных дел страны пребывания, и ответил неопределённо:
— Нужно дождаться инструкций из Форин Офис, чтобы я мог ответить вам на этот вопрос.
Фрагмент 18
35
Женюсь, женюсь.
Какие могут быть игрушки?
И буду счастлив я вполне.
Но вы, но вы,
Мои вчерашние подружки,
Мои вчерашние подружки,
Напрасно плачете по мне.
Не плачьте, сердце раня,
Смахните слезы с глаз.
Я говорю вам «до свиданья»,
Я говорю вам «до свиданья»,
А прощанья не для нас.
Иветта, Лизетта, Мюзетта,
Жанетта, Жоржетта…
Вся жизнь моя вами,
Как солнцем июльским, согрета.
Покуда со мной вы, клянусь,
Моя песня не спета.
Иветта, Лизетта, Жозетта,
Жанетта, Жоpжетта…
А следом за этими строчками песенки из кинофильма в голове Андрея Мокшанцева «проснулись» следующие:
Так думал молодой повеса,
Летя в пыли на почтовых,
Всевышней волею Зевеса
Наследник всех своих родных.
Вспомнил Александра нашего Сергеевича и улыбнулся незнакомке в трамвае, явно принявшей улыбку мужчины в форме сотрудника Госбезопасности на свой счёт.
Нет, эта женщина тоже симпатичная, но мысли Андрея совсем о другой, утренний разговор с которой закончился как раз решением пойти в ЗАГС. Ну, не убереглись они с Ниной. И теперь у них появится маленький, а чтобы не оставлять ребёнка безотцовщиной, Мокшанцев и принял решение официально оформить отношения. А под стук трамвайных колёс и всплыла в памяти несерьёзная песенка о серьёзном жизненном решении.
А что? Он разведён, Нина вдова. Решение о том, что останется тут, в мире, где на днях закончился 1942 год и начался 1943, он принял давно. К избраннице успел присмотреться за то время, пока они жили нерасписанными. Теперь распишутся. К сложному быту Москвы военного времени уже привык, в коллективе Николая Сидоровича Власика обтесался. Работы ему до самой пенсии хватит, даже если его окончательно «сдвинут» с должности «летописца советского руководства». Учить коллег и советских высших чиновников работать с техникой из будущего — не переучить! Даже если приключится какой-нибудь кото-клизьм, и связь с его прежним миром прервётся навсегда: за почти четыре года существования этой связи в СССР создан мощнейший фундамент промышленности, не имеющей аналогов в мире.