– Вот, теперь представь, что за один день ты можешь посмотреть сотни таких снов, а за неделю – тысячи. А за полгода ты проживёшь миллион жизней, которые тебе будут казаться реальными.

– Похоже на ад, а не рай, – удивился мальчик. – Голова от такого не взорвётся? Я читал, что обилие эмоций выжигает нервные клетки.

– Нет, не взорвётся, всё продумано. Ты видишь один сон не дольше пяти секунд. Потом идёт несколько минут отдыха, в зависимости от силы испытанных эмоций, затем новый сон. Всё рассчитано автоматикой – на нас работают умнейшие искусственные интеллекты – рационалы.

– Но откуда берутся эти сны? Миллионы снов… их придумывают сами спящие?

– Нет-нет, все эти люди слишком ленивы, чтобы придумать что-то самостоятельно. Есть люди и сюжеты, которые они придумывают. Например, «Взлёт и падение Третьего Рейха». Здесь ты проживаешь жизнь Гитлера. Или вот «Вишнёвый сад» – сюжет взятый из книги русского классика. Во всех странах есть тысячи человек, которые дни напролёт придумывают или оцифровывают такие сюжеты. Так что рукотворных сюжетов – миллиарды. Но кромпе этих сюжетов, есть те, которые придумывают машины – рационалы. Вот их-то бесконечное множество. В них человек выбирает свою собственную личность, а ИИ, следуя правилам классической трёхактной структуры, существовавшей ещё во времена Древней Греции, придумывает пользователю испытания. Это стоит дороже, но люди любят такие сюжеты больше всего.

– Почему?

– Потому что здесь люди не зажаты в рамки чужой истории – думают они. Полагают, что таким образом они творят свою собственную историю. Обычная человеческая жизнь, но в стерильных и выверенных условиях. Жизнь со смы-ыслом. – наставник протянул эти слова, чтобы сделать акцент. – Кто же не любит такое?

Нео слышал о том, что в «цивилизованном» мире бывает такое – выбор в пользу искусственной жизни вместо реальной, но столкнулся лицом к лицу с этим только сейчас.

– И сколько же людей живёт в виртуальной реальности? – спросил он, вглядываясь в пёстрые крыши машин, которые были теперь совсем близко.

– В нашем городе больше пятидесяти миллионов человек. Но по всему миру, за исключением стран вроде твоей, в виртуальный мир каждый день выходит каждый человек за редким исключением – привычная практика перед обычным сном. Профессионалы называют это рутинной аддикцией.

– Не понимаю, зачем тогда пятьдесят миллионов людей сгрудились здесь? – спросил мальчик, наблюдая приземление их стратолёта на башню небоскрёба в центре города.

– Потому что во всём мире принят закон о запрете проводить в виртуальном мире больше одного часа в день, и только у нас в Виртополисе ты можешь быть в онлайне пока у тебя хватает денег, – сказал инженер виртуальных миров и будущий учитель Нео, помогая мальчику выбраться из стратолёта.

– А где живут эти пятьдесят миллионов человек?

Инженер широко улыбнулся и показал на бесконечные ряды автомобилей, расходящиеся от подножия башни во все стороны:

– В машинах.

***

С тех пор, как Нео прилетел в этот город, прошло несколько месяцев и с тех пор у него появились обязанности. Хотя, правильно называть их «возможностями». Здесь и сейчас он получил вызов из одной «капсулы» – так у них было принято называть автомобили, в которых сидят погруженные в иные миры люди. Автоматика определила, что у одного из пассажиров закончились деньги на счетах. Он не способен оплатить дальнейшую подписку на обслуживание его тела, поэтому его нужно вернуть в реальный мир.

По правилам Виртополиса, всех вернувшихся должен встречать человек, чтобы помочь адаптироваться к миру, от которого те отвыкли. Для этого и нужны харонщики, такие как Нео. Им платят за то, что они приводят людей из капсул. За мертвецов платят в десять раз меньше.

Одна проблема – харонщиков слишком много, а выживших людей из капсул – мало.

Нео стоял на машине, буквально в десяти метрах от капсулы, из которой нужно достать человека, когда обнаружил одну проблему – вернее две проблемы: то были харонщики-конкуренты с его участка. Голова одного, мелкого пацана лет двенадцати, мелькала за крышами машин уже в пяти метрах от заветной машины. Вторая, как и Нео, бежала по скользким из-за дождя крышам машин.

Сомалиец достал из-под плаща орудие своих предков – болас. То были три верёвки на одном узле, к концу каждой крепился увесистый камень, но в случае с Нео – он использовал металл и термопасту, которой в городе было в избытке.

Малец раскрутил болас – тот предостерегающе зажужал, разбивая капли дождя. Быстрым движением Нео отправил орудие, целясь в ноги девчонки. Но та успела заметить бросок и перепрыгнула через орудие. Болас ударился о крышу машины и улетел в сторону.

Девчонка тем временем набросилась на мелкого пацана, который уже стоял у заветной машины. Она то ли пыталась выдавить ему глаза, то ли просто била головой о соседнюю машину.

Нео перепрыгивал с машины на машину, вот он уже стоял на той крыше, куда угодил его болас. Он осмотрел землю рядом с машиной и вдруг заметил один торчащий шар – зеркальные элементы поблёскивали в слабом освещении от фонарей.