– Так, может, потому и нету в магазинах, что он вот, – дед кивнул на зятя, – все ботинки-то задарма себе забирает. А потом хлястики к ним пришивает. Так что же, и милиция вас не трогает? Это же спекуляция форменная получается.

– Не-не, – Юрий ухмыльнулся и помахал толстым пальцем, – у нас всё чётко, всё по закону.

– По закону… А ежели по совести?

– А что «по совести»? Милиция совестью не занимается. Тем более, мы фабрике всю денюжку до копейки платим, а потом уже, что хотим, то с товаром и делаем. Это абсолютно легально, всё разрешено, мы никого не обманываем.

– И что, и директор не против? Фабрики-то. Он-то почему вам всё отдаёт, а не в магазины?

– Пап, так директор у них сам этот кооператив и придумал, – засмеялась Наталья.

– Во как! – удивлённо расширил глаза Матвей. – Интересно… Ну ладно, а деньги-то вы потом хоть между всеми поровну делите? И работягам тоже?

Зять ухмыльнулся:

– А работяги-то тут при чём? Они на фабрике свою зарплату получают. Государственную. А кооператив – это кооператив. Нас там всего пять человек.

– Пап, ты, прям, как маленький. Сейчас же всё совсем по-другому, время такое.

– Тьфу ты, опять время у неё… – пробормотал Матвей, нахмурившись. – Когда оно стало-то у вас таким, а?

– Что именно? – не понял Юрий.

– Время-то, говорю, когда такое у вас стало, что вот такие выкрутасы делать можно, да ещё и по закону?

– Матвей Иванович, вы спросили, я рассказал. По-родственному. Надеюсь, вы не будете тут у себя в деревне распространяться на эту тему? Это же между нами. Сами говорите, не чужие.

Старик хмуро постучал ногой по ступеньке:

– Правильно люди говорят.

– Чего говорят? – не понял Юрий.

Матвей не ответил, лишь посмотрел на зятя, а того, видимо, зацепила тема, и он, поднявшись с лавки, продолжил:

– Понимаете, сейчас ведь действительно время другое, не такое как раньше было. У вас тут в деревне этого, может, и не видно, а в городе ещё как видно! Всё меняется, буквально, не по дням, а по часам. Обувь – это так, ерунда, мелочь. Есть гораздо более интересные в денежном плане темы: уголь, металл, древесина… Там совсем другие объёмы, масштабы. Понимаете? Вот где настоящие деньги! Всё меняется! Всё! Сами посмотрите – кто бы мог ещё два-три года назад подумать, что весь Советский Союз будет по швам трещать?

– Чего ты городишь? – хмуро спросил зятя Матвей.

– Ничего я не горожу. Вы же газеты читаете, телевизор смотрите? Или нет?

– Нет у нас телевизора, – буркнул тесть.

– Ну газеты-то есть. Я видел, лежат там стопочкой в комнате. Да это, впрочем, неважно. Всё равно же знаете, что в стране происходит. Прибалты отделились, грузины отделились, Молдавия туда же… Буквально вчера сказали, что Украина все предприятия союзного значения себе забрала. Представляете? Предприятия союзного значения больше не предприятия союзного значения, а исключительно украинские! Каково? Через три дня выборы Президента РСФСР. Президента! Когда такое было? Вы понимаете, к чему это ведет?

– К чему? – Матвей не смотрел на Юрия, смотрел вниз, на резиновый ребристый половичок, лежавший перед крыльцом.

– Да вообще непонятно, что от Союза останется! А что референдум этот был в марте 5 , так это ерунда!

– Да леший с грузинами с этими, с президентами… Фабрика-то твоя тут при чём? – старик из-под бровей глянул на зятя.

– Так я ж и говорю: всё меняется! – Юрий, расхаживавший до этого взад-вперёд по двору, остановился и взмахнул полными руками. – И тут главное – оказаться в нужное время в нужном месте! Хочешь жить – умей вертеться! Вот так вот…

– То-то я смотрю, ты вертишься… – Матвей покачал головой. – А ты мне вот чего скажи… Ежели работяги на твоей фабрике перестанут ботинки шить, ты к чему хлястики-то свои пришивать станешь, а? Ведь грош цена тогда твоему кооперативу, тебе, да и директору вашему. Вы же первые на них молиться должны, а вы их дурите.

– Так я про это вам и толкую! – Юрий снова зашагал, не поняв иронии тестя. – Бог с ней, с этой фабрикой и с этим кооперативом! Это ненадолго. Я же говорю, что есть более интересные направления. Сейчас вообще на первое место выходит бизнес, деньги, умение зарабатывать. Понимаете?

Матвей вздохнул:

– Нет, не понимаю. Как по мне, так на первом месте завсегда люди должны быть.

Юрий, остановившись, умолк и со снисходительной улыбкой посмотрел на старика.

– Да ладно, Юр, хватит, – подала голос Наталья, – а то уж в дебри полезли. Папе всё равно это не интересно.

– Ладно, хватит, так хватит, – согласился тот, снова садясь на лавку. – Как говорится, проехали…

– Да нет, погоди, – покачал головой Матвей. – Ты вот говоришь – деньги. Так тебе не хватает, что ли?