Выйдя из столярки на свежий воздух, старик сел на стоявший тут же массивный берёзовый чурбак. Снял шляпу, погладил редкие седые волосы, но обратно головной убор надевать пока не стал, давая голове «подышать».

Было совсем тепло и почти безветренно, по небу медленно плыли редкие облачка. Посидев ещё немного, Матвей поднялся и, прихватив корзинку с яйцами да ковш, пошёл обратно в дом.

Почтальонки уже не было.

– Чего вы тут с Ленкой-то шушукались сидели? – спросил Клавдию Матвей.

– Да Женьку-то, жениха её, на службу ноне забрали, а она уж испереживалась вся. Боится…

– Чего боится? Что два года без мужика не выдюжит?

– Тьфу на тебя! Собираешь чего ни попадя… За него боится, как бы чего не случилось. Время-то нынче какое…

– Какое ещё время… Когда оно хорошее-то было у нас? Войны нет, и слава богу.

Клавдия ушла на кухоньку, стала брякать там посудой. Матвей сел к столу, туда, где до этого сидела почтальонка, взял письмо, по-прежнему лежавшее тут же, прищурился на цветастую картинку, нарисованную на конверте.

– Чего пишут-то?

– Возьми да прочитай.

– Да очки брать неохота. Ждать, не ждать их нынче?

– Ждать. Все приехать хотят, на машине.

– Ох ты… – удивился старик. – Как это они надумали? В отпуске все, что ли?

– Ну да… Наталья с июня в отпуск пошла, а Юрий, пишет, и так сам себе хозяин. Когда захочет, тогда и отпуск. Ну и Валерку привезут. Сами уедут потом, а его оставят.

Матвей, вздохнув, положил письмо обратно на стол, посмотрел в окно.

– Когда обещаются-то?

– Пишут, на этих выходных уже, восьмого или девятого.

– А чего им выходные? Сама ж говоришь, что в отпуске.

– Чего меня-то спрашиваешь? Дела, наверное, какие-то ещё есть.

С минуту старик молча смотрел на пустую улицу. По дороге, поднимая пыль и громыхая железным кузовом, проехал самосвал, следом прокатил мальчишка на велосипеде, пыль улеглась, и опять никого, пусто. Где-то взлаяла собака, но тут же умолкла. Низкая, корявая берёза, росшая на углу усадьбы, слегка покачивала ветками под слабым ветерком. Зелень на деревьях была ещё яркая, сочная, не огрубевшая – смотришь, и глаз радуется, и на душе светлее делается.

Матвей повернулся к жене:

– А я вот чего не пойму никак: как это у них сейчас – сам себе хозяин? Как они сейчас так работают-то? Это под вид, как артели раньше были, так, что ли?

– Да я почём знаю? Не артели они называются, а эти, как их… операторы или кто там…

– Не операторы, а кооператоры.

– Ну а я чего говорю? Операторы…

Матвей недовольно поморщился, но спорить с женой не стал.

– Ты курям-то дал? – спросила старуха.

– Дал. Ковшик комбикорма высыпал, хватит им пока. Пусть, вон, траву уже щиплют. А то на них не напасёшься.

Клавдия вышла с кухни:

– Пойду полежу маленько, а то голова чего-то гудит у меня сегодня с утра. – Уйдя в комнату, она, кряхтя и охая, улеглась на диван.

Старик посидел ещё немного у окна, повертел в руках газету, рассматривая картинки и читая заголовки, потом встал и пошёл в сени, в кладовку.

В кладовой у Матвея стоял шкафчик с рыболовным скарбом. Старик любил рыбалку. Рыбачил он всегда, сколько себя помнил, с самого сызмальства. Бывало, и сети кидал на большой воде, и с бреднем ходил, и верши ставил по речкам, но больше всего любил потаскать рыбку на удочку. Конечно же, он всегда был рад хорошему улову, но в последние годы стал больше радоваться возможности просто посидеть на берегу у воды. Словно душой он отдыхал в эти моменты. Мысли разные в голову приходили, вспоминалась ему вся жизнь его, особенно молодые годы и даже детство; бывало, всплывали в памяти какие-то давно забытые события, люди, с кем сводила его судьба, и делалось ему от этих воспоминаний то грустно, то весело. И не столько за рыбой он уже ходил на рыбалку, сколько за этими вот мыслями, за тишиной, за покоем.

Открыв шкафчик, Матвей стал рассматривать его содержимое. Взгляд старика упал на пару складных бамбуковых удилищ – подарок от Бориса, старшего сына, единственного из детей, кто перенял страсть отца к рыбалке. Борис жил сейчас далеко, в небольшом городке в соседней области, и в родную деревню к родителям приезжал редко, последний раз был уже лет десять тому назад. А вот Матвей сына время от времени навещал, ездил к нему на поезде, старался раз в три-четыре года проведывать. Тем более места, где жил Борис, были богаты рыбой, и сын возил отца по многочисленным речкам, озёрам, где оба отводили душу.

Второй сын Матвея и Клавдии Андрей, живший с родителями в одной деревне, на рыбную ловлю смотрел без энтузиазма. Это занятие могло вызвать в нём интерес только лишь как повод выпить с мужиками на природе. А так, чтоб за рыбой, – нет, это было не его.

Ну и вот внук Валерка – младший сын дочери Натальи. Жили они не очень далеко, в городе, который был примерно в полтораста километрах от их деревни. Валерку вот уже шесть лет, начиная с третьего класса, каждое лето привозили на каникулы к деду с бабой. За эти годы внук и сделался Матвею главным компаньоном по рыбной ловле.