Тем не менее Чарльз мог преподнести его Дане при первой встрече, а не устраивать специальную поездку.

Бран предположил, что Дана могла бы оценить его визит перед делами, и Анне это тоже могло бы понравиться. И вот они здесь, Чарльз с маленькой картиной под мышкой и Анна, которая на несколько шагов опередила его и сделала первый шаг на причал, обнаружив, что плавучий док качается на волнах.

Она одарила его счастливым взглядом, когда он последовал за ней по мокрым доскам.

— Это может быть весело, — сказала она, затем повернулась и сделала пару сальто назад, как ученица средней школы на перемене. Чарльз остановился на месте, похоть, любовь и страх поднялись волной, и он не знал, как справиться с этими эмоциями.

— Что? — спросила Анна, немного запыхавшись после гимнастики. Она откинула с лица волнистые волосы и серьезно посмотрела на него. — Что-то не так?

Чарльз не мог признаться ей, что боялся. Не понимал, что будет делать, если с ней что-то случится. И его внезапная реакция вытолкнула братца волка на первый план. Анна вывела его из равновесия, контроль, который он с годами держал, теперь висел на волоске. Чарльз решительно попытался подчинить своего волка и взять себя в руки.

Анна поморщилась и прижала руки к вискам.

— Если не хочешь, чтобы я знала, что ты чувствуешь, то мог бы просто сказать. Мне больно, когда ты отгораживаешься от меня.

Чарльз не осознавал, что причинял ей боль. Он опустил стену, которую возвел вокруг души, а братец волк взял верх и полностью раскрыл их обоих. Это очень похоже на то, как человек открывает зонтик, который хранился в чулане годами. Некоторые части скрипели, стонали и осыпались пылью, другие треснули от внезапного растяжения и угрожали сломаться.

Чарльз чувствовал себя голым и даже хуже. Он как будто сбросил свою кожу и стоял с обнаженными нервными окончаниями, ожидая, что их снесет слабым порывом ветра. Все, чем он был, все эмоции и мысли, которые он скрывал даже от себя, теперь открыты средь бела дня.

Наступила пауза, момент ожидания, а затем все обрушилось.

Было слишком много воспоминаний, вещей, которые он видел и делал. Боль, удовольствие и печаль хлынули наружу, как будто все происходило сейчас. Слишком много, слишком сильно, и он не мог дышать…

Анна оказалась рядом, держала его, позволяя мыслям и чувствам вернуться в укромные уголки, но не такие скрытые, как раньше. Чарльз ждал, пока боль утихнет, но она рассеялась под звуки песни Анны, проходящей через него.

Его защита, стены, которые он держал между собой и миром, снова были воздвигнуты, но Анна внутри них. Это не больно, а странно, словно кто-то выдернул ковер у него из-под ног. Это чертовски интимно, пугающе и чудесно. Чарльз начал привыкать к подобным ощущениям рядом с ней.

Анна прижалась лицом к его груди и обняла его за талию, тихо напевая Брамса.

Чарльз провел рукой по ее волосам и поцеловал в макушку.

— Прости и спасибо. Братец волк иногда выражает все немного буквально, и ему не нравится, когда тебя обижают, — улыбнулся он, хотя его все еще шатало. — Брамс?

Анна неуверенно рассмеялась и отступила назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Извини, я была в панике. И музыка, кажется, помогает мне сосредоточиться. Музыка успокаивает. И «Колыбельная» показалась подходящей. С тобой все в порядке?

— Все хорошо, — сказал Чарльз, затем понял, что лжет, поэтому исправился: — Со мной все будет в порядке.

Его жизнь сделала резкий поворот. Наличие пары выбивало и его, и волка из колеи, но он не собирался жаловаться. Чарльз улыбнулся про себя. Она даже пела ему колыбельные, и ему это нравилось.

Каким-то образом ему удалось удержаться на ногах и не свалиться в холодную воду, и у него все еще был подарок от отца для Даны.

— Пойдем посмотрим на фейри? — вежливо спросил он, как будто у него только что не было какого-то прозрения, почти срыва.

— Конечно. — Анна взяла его за свободную руку, и ему было приятно чувствовать ее прикосновение.

Братец волк удовлетворенно застонал и успокоился, хотя всегда был несчастлив рядом с фейри. Она не являлась членом стаи и никогда не могла им стать. Дана нравилась Чарльзу так же, как ему когда-либо нравился любой фейри. Насчет Даны он и братец волк никогда не соглашались.

На лодке имелась дверь, совсем как в настоящем доме. Анна подождала, пока Чарльз постучит. Она опустила ресницы, чтобы скрыть, как пристально наблюдает за ним. Он так хорошо себя контролировал, и она понятия не имела, что что-то не так, пока не подняла взгляд после пары сальто назад и не увидела его глаза, золотые и свирепые. И тогда она почувствовала его, всего его.

Слишком многое нужно переварить и увидеть, и она чувствовала его боль. Теперь он восстанавливал стены между ними. Она даже не знала, делал ли он это нарочно или нет.

Казалось, теперь с ним все в порядке, но она держала руку на его спине и могла чувствовать мышцы, гладкие и расслабленные под ее кончиками пальцев.

Сквозь запах морской воды, водорослей и города Анна учуяла запах скипидара, но никто не вышел их поприветствовать.

Чарльз открыл дверь и просунул голову внутрь.