В кабинет вошел Мартин. Джейн отвернулась. Ей не хотелось видеть его лицо.

– Извини, что без цветов. Я не ждал тебя сегодня, – с вызовом сказал он, – это не просто увлечение, Джейн. Нам надо серьезно поговорить.

– Все, что мне надо знать, я уже узнала. А то, что нужно тебе, ты услышишь от моего адвоката. Если считаешь себя мужчиной, то сейчас же соберешься и уедешь. Не забывай, что это дом моих родителей. Завтра можешь вернуться, меня уже здесь не будет. Разберемся со всем окончательно, когда я вернусь из своего лекционного тура. Увидимся в суде.

Мартин был нетрезв. Он пожал плечами, усмехнулся и вышел. Дверь захлопнулась громко и жутко, как нож гильотины. Стало холодно, будто из комнаты вышел не муж, а призрак убитой любви. Джейн подождала, пока его шаги удалятся, уронила голову на стол и зарыдала.

За окном раздался монотонный звук поднимающейся гаражной двери. Встав за портьерой, Джейн увидела, как Мартин вывел из гаража «Ауди». Автомобиль остановился на пятачке перед воротами.

Из правого крыла дома по ступенькам спустилась стройная женщина со спортивной сумкой в руках и направилась к машине. В своем белом плаще она была похожа на Снежную королеву из сказки Андерсена. Именно такой ее всегда рисовало воображение. Безупречная фигура и пронизывающий при взгляде на нее холод.

Мартин вышел из машины, взял из рук женщины сумку и открыл дверь. Больно кольнуло то, что для нее он этого никогда не делал. Женщина сказала что-то резкое, и Мартин недовольно – Джейн хорошо его знала – развел руками. «Совершенно пьян. Как же он поведет машину?» Но тут «королева», оттолкнув Мартина плечом, заняла место водителя. Перед этим она обернулась и посмотрела на окна дома. Женщины всегда знают, когда за ними наблюдают. Ворота пропустили машину, затем медленно, по-стариковски закрылись. Наступила пустота. Время остановилось.

Посидев немного в серой вате наступающих сумерек, Джейн скинула оцепенение и взяла в руки телефон.

– Здравствуйте, мистер Батлер! Извините, что беспокою дома. Как ваши дела? Нет, боюсь, не могу похвастаться тем же. Не уделите мне завтра утром немного времени? Я хочу, чтобы вы представляли мои интересы в суде. Да, развод. Ваш профиль мне известен. Я привезу в офис необходимые бумаги, и мы все обсудим. Да, я хорошо подумала. Сколько времени займет процесс? Понимаю. Нет, уезжаю на время из города. Да, ему есть что терять. Обязательно. Я звоню из дома. Запишите сотовый. Когда понадобится мое присутствие, я прилечу. Отлично! Значит, как договорились.

Закончив разговор, Джейн переоделась и спустилась на первый этаж. Собирая по дому необходимые вещи, она поймала себя на мысли, что набрала много лишнего, но дорогого ее сердцу. Глаза заблестели от слез. Она как будто прощалась с этим домом навсегда. Открыв сумочку, чтобы достать из нее платок, Джейн вспомнила про подарок Мартину. Бархатную коробочку она бросила на стол в гостиной. Из нее, словно с трудом удерживаемая золотой цепью, на полированную поверхность, сверкнув глазами, выпрыгнула голова пантеры.

Джейн подкатила чемодан к двери в гараж и пошла по коридору в сторону заднего двора.

Животные имеют непостижимую способность чувствовать расставание и беду. В вольерах домашнего зооуголка царило тревожное оживление. Птицы громко хлопали крыльями, безуспешно пытаясь устроиться на ветках. Они взлетали и тут же опускались, не в состоянии найти себе место и успокоиться. Обезьянки Мако и Сильва метались вверх и вниз по прутьям вольера, протягивая к любимой хозяйке голые ладошки. Лемур Коко приложил лоб к решетке и печально выпятил нижнюю губу.

У клетки с ее любимицей пантерой стоял на коленях служитель зооуголка Хорхе. Увидев Джейн, он поднялся на ноги и пошел навстречу.

– Моя девочка! Ты сильная…

Старик поцеловал Джейн в щеку и обнял.

– То, что твой муж оказался подлецом, еще не самая страшная беда на твоем пути. Я чувствую. Будь осторожна.

– Постараюсь! А ты присмотри за нашими питомцами. Мне надо на время уехать.

– Не беспокойся, я о них позабочусь.

Старый индеец, нанятый отцом много лет назад, считался скорее членом семьи, чем работником, но был нелюдимым и предпочитал одиночество. Родители уважали его выбор. Джейн после их смерти поступала так же. В детстве старик научил ее своему языку, немного напевному, не похожему ни на один из известных диалектов Амазонии. Именно рассказы индейца о мире джунглей и затерянном таинственном племени пробудили в ней в свое время интерес к изучению сельвы.

– Мы обязательно отправимся в твои родные места, как когда-то мечтали. Теперь я это точно знаю, – прощаясь, сказала сквозь слезы Джейн, – ты, я и животные. Обещаю! Подробней объясню, когда вернусь.

Джейн промолчала о своем открытии, хотя именно Хорхе должен был узнать о нем первым. «Всему свое время! О важном нельзя говорить на бегу».

Мартин и Милли вернулись в усадьбу на следующий день.

О недавнем присутствии Джейн и ее отъезде говорили только несколько пустых вешалок в шкафу и аккуратно заправленная постель в гостевой спальне. Милли презрительно сдернула покрывало на пол. В наведенном Джейн порядке она почувствовала посягательство на завоеванную ею территорию.