– Да, вся ирония в том, что мы живем и не знаем, когда это случится.

– А что, если представить, будто мы с вами вернулись в прошлое, до смерти. и кто-то предупредил нас, что нам осталось жить всего неделю. Что бы вы сделали за это время? – полюбопытствовал я.

Шеф вскинул подбородок и всерьез задумался:

– Думаю, что даже если бы меня предупредили, я вел бы привычный образ жизни. Но бумажку с завещанием, наверное, написал бы. Ведь каждому есть, что сказать перед смертью?

– Мне кажется, вы не привыкли сожалеть о чем-то в своей жизни.

– Ну-у, я бы не сказал, что это именно так. Хотя за неделю до своей смерти, скорее всего, ни о чем не сожалел бы. Ну а ты, как ты бы проведел неделю до смерти? – спросил Ачжосси после длительного молчания.

– Гм-м… Даже не знаю. – Я задумался, стуча пальцем по столу. – Думаю, что записку в любом случае оставил бы.

– Кому? Ах да, ты же говорил, что ты дружил с мальчиком по имени Сучан. Ты, наверное, хочешь ему что-то сказать? «Ни в коем случае не вини меня, если я попаду в аварию на угнанном у тебя мопеде» или что-то в этом роде.

Ну и воображение у Ачжосси.

– Нет, не только это.

– А может, ты хочешь ему сказать, чтобы он не терпел побои отца?

– И это тоже. Чтобы не стоял на месте, как дурак, а сопротивлялся или хотя бы бежал от него. Но больше всего… В общем, нужно оставить ему послание. Хоть и не могу сказать точно какого содержания. У меня в голове акая каша из мыслей, которые я никак не могу привести в порядок.

Я нащупал и вырвал острую занозу, опасно торчавшую из деревянной поверхности в углу стола, но сделал это неудачно, и она воткнулась мне в палец. От неожиданной и острой боли хаос в голове рассеялся. В это мгновение я осознал, что смерть приходит так же неожиданно, без предупреждения.

– Ачжосси, я все хотел узнать. А кому достаются деньги с карт, которыми посетители расплачивались за еду? Ведь Сохо не человек, и ей не нужны деньги. Разве вам не любопытно?

– Кто еще, кроме Сохо посмеет воспользоваться этими деньгами? Нежити тоже могут понадобиться деньги. Ну, чтобы вводить в искушение людей, например. Она могла и нас использовать, потому что ей нужны были деньги. Если бы я заранее знал, что не смогу выйти из ресторана, я бы поторговался бы с ней. Подлая лиса. Отбрехалась, всучила бумажку с предосторожностями и упорхнула с дуновением ветра, не сказав самого главного. Ну, погоди, я этого так не оставлю, припомню при встрече.

Подумав над его словами, я понял: Сохо хотела не только глоток крови. Мы с шефом нужны были ей как рабочая сила для добычи денег:

– А что вы сделаете, если не хотите все так оставить?

Сохо почти за тысячу лет напилась горячей крови тысячи человек. Она говорила, что одной ногой уже находится на пороге бессмертия и вот-вот станет птицей феникс, которая намного могущественнее человека и во многом превосходит его: не ходит, а летает, может обходиться без еды. И Ачжосси для нее совсем не равный противник.

– На худой конец, хоть усы ей вырву?

Я не сдержался от смеха в ответ на его слова:

– Позовите меня, когда будете это делать.

– С твоей помощью я лисе не только усы, но и с головы все волосы повыдергиваю. – Он тоже рассмеялся. – А с другой стороны, я даже благодарен ей, что получил такой шанс.

– И я.

– Что? Ты ведь не шибко и хотел? Разве не я тебя притащил сюда?

– Вначале да. Но потом я всё переосмыслил. А что делать с мешком денег, который у нас в комнате? Мы можем потратить их, как захотим? Даже если и можем, как же мы их потратим, не выходя отсюда? Эх, они совершенно бесполезны.

– Наверное, Сохо сама распорядится ими.

Ачжосси безучастно смотрел в окно, глубоко задумавшись над чем-то, и лишь поздно ночью ушел к себе. Свет в комнате погас почти сразу. А я, как всегда, сдвинул столики и улегся на них.

Через час нам останется семь суток из отпущенного времени. Ровно неделя.

– Через неделю я умру по-настоящему, навсегда, – ворочался я, тщетно пытаясь заснуть.

Ачжосси исчез.

Утром, когда я проснулся, стрелки часов уже перевалили за половину десятого. Направляясь на кухню, чтобы приготовить яичницу, я заметил, что дверь в комнату открыта. Сначала я удивился, ведь Ачжосси всегда закрывался, но подумал: а может, он пошел в туалет? Я пожарил два яйца и выжал сок из трех вялых помидоров., Разглядывая их сморщенную кожицу, я проникся реальностью проведенных здесь сорока с лишним дней.

– Ачжосси, завтрак готов, – крикнул я, неся из кухни яичницу и сок.